Инга Кондратьева - Девятая квартира в антресолях

Переводчик явно проникся симпатией к русской «мадемуазель».

– У меня еще есть в запасе пол часика, – улыбнулась она. – Вы взлетайте, я помашу вам снизу.

И простившись, Лиза сразу отошла в сторонку от толпы, чтобы не затеряться в ней.

***

– Прекрати чесать руки, это невыносимо! – Таня поморщилась, делая брату замечание.

– Ничего не могу поделать! – Сергей откинулся в кресле. – Это все комары.

– Какие комары? Нет ни одного! – Таня рассматривала журнал с моделями из Парижа.

– Ну, наверно еще тогда покусали, у пруда, на пикнике, – раздраженно возражал Сергей, продолжая раздирать кожу на предплечьях.

– И там их не было, видишь у меня все руки чистые, ни пятнышка. Что же это – они только тебя одного кусают? – Таня не желала прекращать перепалку. – Ты всё выдумываешь!

– Ты сама невыносима! – Сергей на время прекратил свое занятие, но оставить последнее слово за сестрой не смог. – Значит, сегодня покусали. Пусть не комары. На высоте, небось, и другие мошки есть, а тебя там как раз и не было!

– Ты стал очень раздражительным последние дни, братец, – Таня листала страницы, не глядя на него и сохраняя спокойствие, что только подливало масла в огонь. – И настроение у тебя меняется постоянно. Что происходит?

– Не лезь ко мне. Лучше скажи, у тебя еще остались деньги из теткиных? Дай взаймы ненадолго?

Танюша фыркнула:

– И не подумаю! Твои-то где?

– Раз прошу, значит кончились. Так дашь? Я в один дом иду, так надо хоть конфет купить.

– Ты, братец, про мои деньги забудь, – Таня выпятила нижнюю губу и в упор посмотрела на брата. – Есть ли, нету… Тебе это отныне всё равно! Ни от тетки, ни от папашки век ничего не дождешься, а я – барышня, если ты еще помнишь. Я в одном платье второй раз никуда не выйду. На, посмотри, сколько стоит одна ткань! Думай о себе сам.

– Ну, только попроси у меня что-нибудь! – в бессилии пригрозил ей Сергей.

– Что именно? – усмехнулась Таня и, наконец, отложила журнал. – Да и какая разница, результат был бы такой же. Мы с тобой – два сапога пара, братец. Расскажи лучше, что там наверху? Красиво было?

– Долго было! – раздраженно отвечал Сергей. – Красиво первые пять минут, а потом два часа все поля, лес да речка. Скукота!

– А королевскому сынку понравилось! Его папаша тетке в благодарность чего только не наприсылал – и чаю, и зонтиков кучу. Уж и не знает, чем бы еще отблагодарить, в воскресенье обещался лично быть с визитом, наша-то готовится. И вся свита в восторге. Так что будь дома, не пропадай, а то скажешь после, что не знал. Еще он прислал какую-то спиртовую бутылку с настоящей змеей внутри. Бр-ррр! То ли тетушке теперь надо кунсткамеру открывать, то ли внутрь сей напиток употребить. Ха-ха! Ей-то вреда не будет!

– Ехидствуешь, сестренка? – Сергей снова закатал рукав, но посмотрев на Татьяну, опустил его. – Да, от этого посещения не увильнуть! Тетушка не спустит. А суббота у меня уже занята. Все, остается на мои визиты только сегодняшний вечер. Скажи ей, что ухожу и буду поздно.

Проходя через гостиную, Сергей увидел на столе ворох неразобранных свертков. Он вытащил из них три тонких и длинных, развернул и выбрал один китайский зонтик в золотых тонах. Пригодится вместо конфет. Но что же делать с лекарством? Без него он действительно становился раздраженным, это сестра точно подметила. Ладно, ничего. Может же он прожить какое-то время и так. Нельзя же признать, что думающий, сильный, самодостаточный человек может впасть в зависимость от какого-то белого порошка! «Вот нарочно не буду о нем думать», – решил он и, уйдя на свою половину, небрежно бросил камердинеру:

– Переодеваться к визиту!

***

У Варвары этот вечер был салонным. Народу набилось много, все курили прямо в комнатах и по очереди много читали. Люди сегодня собрались все больше случайные, не было видно нигде ни Леврецкого, ни Неволина. Последнее, в общем, было на руку Сергею, дабы не впасть в общие недавние воспоминания. Но он внезапно ощутил, что без Клима ему даже как-то одиноко. Все остальные здесь были если не враждебными элементами, то чуждыми уж точно. «Что это я переживаю как гимназистка? Да тьфу на них всех скопом!» – подумал про себя Сергей. К нему направлялась хозяйка, которой тоже сегодня было как-то не по себе. Офиногенов с той поры не объявлялся вовсе, да и остальные ее приближенные паладины сегодня не явились. Но зато можно было предъявить Сергея широкому обществу. Она, зная уже немного его нрав, решила не нарываться на прямой отказ, а подвести его к тому, чтобы он сам захотел почитать.

– Еще раз благодарю Вас, Сергей Осипович, за столь экзотичный презент. Вы подтверждаете негласно данное Вам прозвище, – она улыбнулась.

– Какое же это? Я не слышал.

– Вас называют «вечный странник». Но это я сообщаю Вам по секрету, – она заговорщицки оглянулась по сторонам. – Вот Вы и на деле доказываете Вашу приверженность к путешествиям. Вы сейчас интересуетесь Азией?

– Если только лишь в воображении, милейшая Варвара Михайловна, – Сергей заметил нескольких гостей, которые задержались подле них, прислушиваясь и надеясь на развлечение. – Но путешествие, хоть и недалекое, действительно состоялось. Я вчера, господа, предпринял полет на воздушном шаре. Сопровождал сына нашего китайского гостя, оттуда и сувенир.

– Ах, как Вы смелы! – всплеснула руками хозяйка.

– Да ну что Вы, Варвара Михайловна, – Сергей наслаждался всеобщим вниманием, и уже совсем не сожалел, что поддался на угрозы и уговоры тётки с этим полетом. – Это абсолютно безопасно, летают, как видите, даже дети. Рекомендую всем, господа и дамы.

– Так вот откуда это прозвище? От Вашей склонности испытывать судьбу и совершать рискованные вояжи?

– Не думаю, милая хозяюшка, – Сергей достал любимую трубку. – Всё же путешествия подразумевают под собой иной образ жизни, наполненный не только впечатлениями, но и… Как бы это помягче? Неудобствами. Это несколько далеко от меня. «Странник» – понятие больше философское, образное, не такое прямолинейное как «путешественник».

– Да, да. Согласна с Вами. Опасности и их оправданность. Я недавно прочла, господа, как год назад, весной, в полярной норвежской экспедиции произошел небывалый случай. Вмерзнув во льды, люди на судне двигались вместе с ними, что, в общем-то, соответствовало задачам экспедиции, главной целью которой было изучение полярных течений, их скорости и направления, а не покорение самого полюса. Но, вдруг поняв, что дрейфующий корабль начинает относить уже прочь от него, Нансен в эмоциональном порыве предпринимает вылазку на лыжах. С одним только своим товарищем, с небольшим запасом продовольствия. День за днем они упорно идут вперед, на север, теряя силы и собак. И вот, в какой-то миг разум берет верх. Понимая, что если с этого момента продолжать движение к цели, то, даже достигнув полюса, никаких ресурсов, а значит и возможностей вернуться обратно, у них не останется. И они поворачивают на юг. Это называется – «точка возврата».