Инга Кондратьева - Девятая квартира в антресолях

– Что за пикник? – спросила Лида.

– О! Это была незабываемая затея Мимозовских дочек! Благотворительный сбор.

И Нина с Лизой наперебой стали рассказывать Лиде о том дне. Запыхавшись и прейдя к темам более приземленным, девочки стали искать местечко, где бы остановиться.

– Присядем на «Занудную» лавку? – спросила Нина про стоящую в конце аллеи, спиной к густому кустарнику скамью, на которой чаще всего в одиночестве проводили время зубрилки с книжкой.

– Лучше пройдем в «Беседку секретов» – ответила Лида про круглую ротонду, приютившуюся среди деревьев, к которой нельзя было никак подойти незамеченным, если в ней сидели хотя бы двое, глядя в противоположные стороны.

Усевшись там, как в былые времена, девочки отчего-то замолчали. Наконец-то они были вместе и одни. Они просто всматривались в лица друг друга, как будто ища там каких-то изменений, произошедших за время их, недолгого, в общем-то, расставания. И изменения эти, к удивлению, обнаруживались. Ни на одном из девичьих лиц не осталось той легкомысленной беспечности, о которой только что вспоминала Нина, и которая, что уж лукавить, была присуща всем без исключения воспитанницам Института, пока жизнь скрывалась от них за его высоким забором. Да и теперь, она, эта взрослая жизнь, еще только притрагивалась к ним самыми кончиками своих пальцев, даже не пробуя на прочность, а просто предлагая задачки чуть посложнее ученических, а к Лиде просочившись снаружи вынужденным взрослением – заботой о младшей сестре.

– Ну, кто начнет? – спросила Лиза, прерывая затянувшееся молчание.

– А давай ты, Лизонька, – Лида посмотрела на Нину, та кивнула. – Ты написала, что у тебя есть для меня какое-то предложение. Давай начнем с дел, а потом уж все остальное.

– Прямо с дел? Ты, прямо, как Савва Борисович, тот с порога начинает о главном! – засмеялась Лиза.

– Потому, видимо, у него все так и спорится, что не теряет времени на пустяки. Будем брать с него пример, – Лида тоже улыбнулась. – Кстати, он заходил ко мне. И тоже сделал одно предложение.

– Какое же?

– Предложил остаться в Институте в пепиньерском классе еще на год обучения. Попечительский совет одобрит, сказал он. Слово за мной, maman просит ответить хотя бы за неделю до начала занятий, чтобы место не пропало, коли что. У меня еще месяц на раздумья.

– А что ты сейчас об этом думаешь? – вступила Нина. – Ну, вообще? Хочешь или нет?

– Я хочу посоветоваться с мамой. И с братом, – Лида вздохнула, привыкая к новому слову, раньше употребляемому только во множественном числе. – Не в письме, а так, по-настоящему.

– Ну, а сама-то ты что думаешь? – Лиза считала предложение более чем заманчивым, оно давало Лиде обеспечение, жилье, снимало груз финансовой заботы о ней с ее матери и сулило неплохую профессию. – Сама?

– Это очень щедро, Лиза. Но я умом понимаю, что если соглашусь – то это уже на всю жизнь. Я останусь здесь навсегда, понимаешь? – смотрела на нее подруга неожиданно взрослым взглядом. – Сначала пепиньерство, после преподавание, потом я – старая дева и всё.

Девочки снова замолчали. С этой стороны им раньше не приходило в голову посмотреть на проблему, но теперь, перебирая в уме судьбы их учительниц, они понимали, насколько Лида права. Мадам была бездетной вдовой, рано потерявшей мужа, а практически все остальные представительницы женской части преподавательского состава не были замужем вообще никогда.

– А что мама и брат? Они пишут тебе? – спросила Лиза.

– Теперь да! Теперь мы переписываемся регулярно, два раза в неделю.

– А раньше так все плохо было, да? Что она и писать не могла тебе? – Лиза боялась напрямую спросить о состоянии Лидиного брата, который чудом остался жив.

– Да нет, мама-то написала мне почти сразу,– Лида запнулась. – Сразу как похоронила Семена. Написала, что присмотрела квартирку, куда можно будет потом забрать Петрушу, как пойдет на поправку. Написала, что студент Семиглазов, который отдал свою кровь брату, совсем окреп, и вроде его оставляют санитаром при больнице. Что просит прощения за такой внезапный отъезд. Что поздравляет меня с окончанием учебы.

– А ты? – допытывалась подробностей Лиза. – Ты боялась ей сообщить про Леночку?

– Да я первое время и не могла, – как-то нехотя отвечала Лида. – И адреса еще не было в Москве, да и… А потом Лене стало лучше, мадам дала мне конверт с маркой и я всё написала честно. А потом Савва Борисович подарил мне целых две дюжины, можно писать хоть каждый день!

– Лида, – строго спросила Нина. – У тебя совсем нет денег?

– Да откуда же, душечки? Да мне и незачем здесь.

– Возьми у меня, – и Нина полезла в элегантный расшитый бисером мешочек, что все время висел у нее на руке.

– У нас! – и Лиза стала копаться в похожем, только из бархата.

– Душечки мои! – Лида вскочила со скамейки и обняла обеих подруг сразу. – Нет-нет-нет! Благодарю вас, но нет. Мне и отдавать нечем будет, да и когда?

– А вот послушай. Погоди, я знаю, что насовсем ты не возьмешь! – Лиза прекратила копание. – Послушай теперь и моё предложение. Тогда и отдашь скоро.

Все снова уселись. Лиза рассказала про дочь горного инженера и просьбу ее матери.

– Девочка тоже не совсем обычная, хочу предупредить тебя сразу. Она почти не разговаривала какое-то время после болезни, но сейчас вроде исправляется. И зовут ее Леночка, или Алёнка. Ну, как тебе?

– Лиза! Лиза! Это моё спасение! – как-то слишком бурно обрадовалась Лида. —Вторая Леночка, и тоже проблемы с речью. Это, видимо, судьба! Я сейчас же иду к мадам и говорю, что ухожу из Института. Ох, девочки! Как я хочу домой.

– Подожди, не руби так сразу, – остановила ее Нина.

– Посоветуйся, действительно, с мамой, – поддержала подругу Лиза. – Вересаевы конечно сказали, что не обидят, но точно мы о сумме не договаривались. Надо все обсудить, взвесить. Я сегодня хотела узнать только – интересно тебе это или нет.

– Да, Лиза, мне это интересно! – в глазах Лиды была почти одержимость. – Мама! Да я, если смогу хоть что-то маме отдавать, чтобы не быть ей обузой, так я хлеб с чаем буду пить, и мне больше и не надо ничего. Только бы дома, только бы с ними!

– Ну, по-моему, всё ясно! – Нина как всегда, подводила итоги. – Мадам Вершининой скажешь, как только все окончательно решится. Жить-то тебе все равно пока где-то надо? Маме напишешь сегодня же. А деньги возьми. Вот ты собралась уходить. Ты выйдешь за ворота, на что ты извозчика возьмешь? Хлеба себе купишь?

– Ну, если только по рублику?

– По рублику! – обрадовались подружки.

– А я завтра иду Алёнке ноты в городе покупать, подумай, может вам для занятий тоже что-то нужно? – предложила Лиза. – Думала отыскать свои, детские, но папа даже не помнит где, что хранится… Скорей всего в коробах где-нибудь на чердаке. Из дома перенесли только самую малую часть библиотеки, в основном энциклопедии и то, что папе по работе необходимо.