Артем Полярин - В зоне листопада

Догсан слушает внимательно. Рассказ о судьбе его копий в мире зазеркалья очень важен. Не так он представлял себе инобытие, открывающееся достигшему просветления. В книгах пишут о другом. О свободном познании. О постижении иных миров. Об общении с высшими существами. Может быть, он оказался там, где и хотел? Переборщил, как программист с моделями из области информатики. Какое представление имеешь об инобытии, в таком мире и окажешься? Ну ладно, пусть будет код. Родной и привычный код, с которым так приятно и легко работать. Управлять им. Тоже хорошо. Тоже путь – тоже результат. Можно будет научить этому других.

Кирилл рассказывает, как копия красавчика Гарма выследила и уничтожила копии Догсана в зазеркалье. Доказывает, что сделать это чудовищу было очень трудно. Что это стало возможным только из-за того, что Догсан – штрих и Догсан – два штриха, шатались по зазеркалью порознь и не оказались готовыми к битве с опытным стражем. Объясняет, что Гарм теперь представляет опасность для Догсана и здесь – в Городе-2. Что надо провернуть одну хитрость – изменить, переписать код Гарма. Подкрасться к нему. Изучить. Расставить необходимые ловушки. Нанести решающий удар.

Догсан сомневается. Он предполагает, что у Гарма могут быть и другие защищенные копии. В его положении это очень смелая мысль. Он-то думает, что это реальный мир. Что он родился в нем и прожил всю жизнь. Нормальный человек предположить, что у существ могут быть другие, резервные копии, вряд ли решится.

Никон знает, что они есть, наверняка. Он просто уверен, что инженеры Мнемонета создали не одну резервную копию. Сохранили наиболее стабильные версии Гарма на всех этапах его развития. И Хайд в этом не сомневается. В Городе-2 убивать его бесполезно так же, как в полиногом Эдеркопе и сети Мнемонета, где обитает Лаура. Это всего лишь откинет разработчиков на несколько недель, может быть, и дней назад. Остается единственный вариант – позволить Гарму сожрать Догсана, поглотить целиком и полностью. На самом же деле – влезть в его шкуру. Эта безумная идея родилась накануне. После разбирательств с Лаурой. Воспаленные и взвинченные спором умы соткали ее за гранью рационального.

Догсан относится к этим фантазиям с пониманием. Никону сложно представить, что творится сейчас у него в уме. И раньше этот человек прослыл совершенно непостижим. А теперь, тем более. Это уже далеко не тот Догсан, с которым он общался, работая в Мнемонете. Это, даже, не тот Догсан-2, энграммы которого заселили в Город-2, при содействии Элеоноры. Это мутант, в нейронных сетях которого, за короткий период времени, произошел глобальный переворот. Сам он называет это просветлением. Он этого хотел. Никон, как смелый экспериментатор, тоже хотел этого. Но вот, как назвать результат, не имеет представления никакого.

Несмотря на чудесные трансформации, Догсан еще верит мальчику, приведшему его в самадхи. Он относится к нему с уважением. Внимательно прислушивается к советам аватара Кирилла. Никону даже жалко буддиста, который думая, что преодолел иллюзорность мира, на самом деле, сам же и является иллюзией. Ведь, эта нейронная сеть, этот сложный конгломерат из цифровых сигналов и состояний транзисторов в больших аналоговых микросхемах, думает, что он живой. В прямом смысле этого слова «считает», что переживает чувства и эмоции. Господи, а вдруг это жестоко? Вдруг, он действительно «живой»!? Вдруг, ему по-настоящему больно и страшно. Вдруг, он может любить и ненавидеть. Кому, ему? Кто он!? Да, пусть это и копия, но, ведь, на все возможные страдания это существо толкает Никон. Чем он, теперь лучше, заигравшейся в многомерные человеческие шахматы, Лауры. Нонсенс! Шахматная фигура высшего порядка, играющая фигурами низшего порядка. А кто играет Лаурой? Хайд? Гертруда? Руководство Мнемонета? Разведка Восточного Союза? Кто бы не играл, все, кто играет в эту игру – сволочи! Однозначно, жестокие нелюди, если готовы использовать других людей в своих целях. Какая идея может все это оправдать? Какая идея может заставить пожертвовать искусственным сознанием, Догсаном для спасения искусственного сознания Лауры? Все, хватит, вдруг обрывает навязчиво распустившиеся сопли Никон! Я – человек. Элеонора – человек. Хайд – человек. Говард – человек, хоть тест Тьюринга, может, и не пройдет. А Лаура и Догсан – эти машины – настолько люди, насколько мы – люди, считаем их людьми. Отключись электричество и все – нет их. Туда им и дорога! А, вот, Мартин думает, что Лаура – коллективное сознание или «душа народа». Опять сопли! Стоп!

На дело Долгор идет одна. Пышногривая, стройная шатенка, неземной, по факту и оценкам прохожих, красоты. Хоть Город-2 и живет более яркой и здоровой жизнью, чем сумрачный прототип – настоящий Город, но, даже здесь она кажется спустившимся с нарисованного неба не то ангелом, не то демоном. Облегающее, переливающееся темными тонами, словно змеиная шкура, платье выше колен. Подведенная, на манер героинь египетских фресок, широкая и бездонная ореховость глаз. Кто бы мог подумать! Таких фантазий от аскетичного Догсана Никон никак не ожидал.

Встретить Гарма, на привычном его маршруте, рядом с порталом в зазеркалье, просто. Неужели он настолько еще примитивен, что ведет себя одинаково изо дня в день? Или работает по графику? Пропустить такую красавицу ожившая статуя Плутона, разумеется, не может. Быстро знакомится и тянет, даже не в кафе, а сразу к себе домой. Любопытный школьник плетется следом. Желает увидеть все – мелкий извращенец. Конечная станция метро. Неподалеку внушительных размеров особняк. Когда Кириллу удается подобраться поближе к окнам, драма уже в самом разгаре. Разгоревшийся камин украшают полированные черепа и канделябры. Язычки пламени отражаются на оружии, развешанном по стенам. Огромная шкура неизвестного зверя пушится на полу. Бокалы с вином отставлены в сторону. Полуобнаженная Долгор уже в объятиях искусителя и исследователя женских сердец. Со стороны сцена выглядит великолепно – страсть так и лучится. Но Никона она больше завораживает своей нереальностью и порочностью: перевоплотившийся в прекрасную пантеру, буддист ловит на живца, искусственно созданного оборотня, пожирающего нейронные сети.

Хоть Никон и сторонний наблюдатель, но все же вскрикивает, когда его хватают за ухо. Поле зрения Кирилла поворачивается назад и Никон вскрикивает еще раз. За ухо его держит Говард. Улыбаясь, спрашивает:

– Подглядываешь за сценами для взрослых, мальчик?

– Ага, – спешит согласиться Кирилл.

– И что ты уже успел увидеть?

– Мужик привел тетку, – перечисляет Кирилл. – Они пили вино.

– И все?

– Да, – досадливо дергается голова Кирилла в стальной хватке. – Вы все испортили на самом интересном месте!