Станислав Далецкий - Осенняя поездка в прошлое

А случай заключался в следующем. Патруль зашёл в клуб, где были танцы, офицер отпустил солдат в зал потанцевать, остался один, в это время в фойе завязалась драка, стали бить и офицера, он достал пистолет и застрелил одного из нападавших. Дело квалифицировали как нападение на патруль и офицера наказали переводом в другую часть, так как он не должен был стрелять в помещении.

И вот начальник штаба всегда инструктировал так: напали на тебя в клубе, кинотеатре или ресторане – ты его выведи на улицу и там застрели, тогда будешь прав. И ведь верно, тогда всё будет по закону, вернее по уставу караульной службы.

Вот в таких условиях службы прошли осень и зима, а весной следующего года в апреле начались общевойсковые учения «Двина», где участвовал и их полк, который перебросили в Белоруссию, под Бобруйск.

Недели две прошли в переездах и перелётах, а в те времена был такой порядок – куда самолёты, туда и вооружение для них, а с этим вооружением и кто-то из их команды. Даже если один – два самолёта улетают куда-то в ремонт или по другой надобности, всё равно следом, на вертолётах везут ракеты и Иван Петрович на этих ракетах в грузовом отсеке. Если какая авария с вертолётом, ракеты, конечно, взорвутся и как говорится, кусочков не останется.

За службу налетаться пришлось немало. А на учениях «Двина» летчики полка отлетались как надо и отстрелялись хорошо и всех кадровых офицеров полка наградили юбилейной ленинской медалью и офицеров – двухгодичников: Ивана Петровича и его товарища тоже – единственных из 30 таких же офицеров. Лётчики тогда летали много, не менее ста часов в год на лётчика – истребителя. В полку в неделю было два лётных дня, хватало и керосина для полётов, и самолётов и лётчиков.

Это сейчас, выпускник лётного училища приходит в часть, прослужит несколько лет, дослужится от лейтенанта до майора, так и не совершив ни одного самостоятельного вылета – нет керосина, нет самолётов исправных. В те годы военная авиация получала до 500 самолётов и вертолётов в год, сейчас 10-20 штук, куда всё делось? Где деньги? Они у Абрамовичей и Фридманов.

Сразу после учений Ивану Петровичу пришлось направиться в госпиталь, проверить здоровье. Что-то было не так, а в чём дело непонятно. Он связывал это с психологическим состоянием – служба это временно, а что дальше – ни кола, ни двора, отсюда и угнетённость, слабость и т.д. Госпиталь был в Смоленске, он провел там целый месяц на диете – пока проверялся, всё оказалось в норме, кроме нулевой кислотности желудка.

За этот месяц, на молочной диете он отощал окончательно и решил ехать в часть – чуть ли не умирать. После госпиталя в армии было положено две недели отдыха, которые он и провёл дома – здесь питание домашнее, никакой диеты, плюс портвейн за встречу, за то – сё: глядь – стало лучше. Знакомый военврач сказал, что не надо употреблять натурального молока и дело пошло на поправку.

И ещё одно обстоятельство. В авиационных частях традиционно употребляли много спирта, который полагался для производственных нужд. Этот спирт, достаточно хорошего качества, экономили, а потом употребляли внутрь и офицеры, и прапорщики и даже солдаты – при случае. Был этот спирт и у них в подразделении, он применялся при проверках ракет и конечно оставались излишки. Бывало, офицеры идут на обед, немного махнут разбавленного спирта, закусят сухариком или просто снегом и в столовую уже приходят готовыми к приёму пищи. Также и в конце дня. Многие так и спивались, а Ивану Петровичу оказалось, что спирт нельзя, вот здоровье и пошатнулось. Пришлось отказаться от спирта и дело пошло на поправку.

В июне у них родился сын, появились постоянные дела и семейные заботы. Стало не до внутренних переживаний и сожалений: ребёнок и его здоровье главнее, тем более первый ребенок, в воспитании которого нужно было принимать непосредственное участие, а родители они были молодые и неопытные, родственников поблизости не было и всё решали сами, по своему разумению. Даже имя целый месяц не могли придумать. Поэтому Иван Петрович пошёл в загс, назвал сына тоже Иваном и признал своё отцовство – формально его прежний брак ещё сохранялся на бумаге. Впрочем, вскоре он получил развод, после которого сын получил отца, а дочь его лишилась.

Лето было в разгаре, они успешно или не очень проходили курс молодых родителей, а служба шла своим чередом.

В июле полк получил новую технику – самолёты МИГ-23, вместо МИГ-21. Тогда перевооружение производилось целыми полками, и поставить в полк сорок новых самолётов не составляло проблем. Лётчики уже прошли курсы обучения, а вооружение осталось прежним, так что Ивану Петровичу переучиваться не пришлось. Получение новой техники было обставлено как торжественное мероприятие. Личный состав полка был выстроен на аэродроме, прибыл министр обороны маршал Гречко со свитой, командующий авиацией и ещё толпа всяких генералов.

Все стояли и ждали прилёта самолётов. За министром обороны чуть сзади стоял полковник с подносом в руках, на котором стоял графин с водой. Было жарко: вдруг маршалу захочется попить, вот тогда полковник и подаст водичку.

Появились самолёты и один за другим пошли на посадку. Часть самолётов пилотировали лётчики полка, а часть летчики с завода – изготовителя. Всё заполнилось грохотом двигателей, потом стихло, министр поздравил всех с получением новой авиационной техники, сел в самолёт и улетел, а командующий авиацией обошёл строй полка, тоже поздравил всех, потом солдат увели, остались одни офицеры в строю и тогда генерал стал обходить и спрашивать каждого: нет ли каких жалоб и пожеланий.

Оказывается, так было принято проводить командирский смотр. Кто-то жаловался, что не присваивают очередное звание, кто-то просил квартиру, кто хотел перевестись в другую часть – все эти просьбы записывались сопровождавшими офицерами и, как оказалось, по всем им был дан ответ в письменном виде, а за или против – это уже кому как повезло.

Подошла и очередь Ивана Петровича, он представился генералу: «Инженер – лейтенант Домов». Надо сказать, что все офицеры были в парадной форме: погоны у лётчиков были золотистые, у наземного состава – серебристые. У лётчиков уже все училища были высшие, а техническому составу высшее образование давала только академия, в которую тогда принимали после нескольких лет службы в частях, поэтому офицера-лейтенанта с ромбиками на груди о высшем образовании не могло существовать в принципе.

Генерал обратился к командиру полка и спросил, кто это такой. Командир ответил, что это офицеры, призванные в армию на два года после института. Генерал ещё спросил: как этот офицер служит и командир ответил, что нормально. Тогда генерал спросил Ивана Петровича: не хочет ли он остаться в армии кадровым офицером. Тот ответил уклончиво, что не думал ещё об этом. Генерал спросил партийный ли он и, услышав ответ, что нет, повернулся к командиру полка и приказал ему: принять этого лейтенанта в партию и оставить его служить кадровым офицером.