Станислав Далецкий - Время шакалов

А сейчас давайте пить чай – проставляться Миша будет с первой получки, – закончила Мария своё приветствие, и пошла включать чайник, стоявший здесь же на столике в углу комнаты, отгороженным книжным шкафом от взглядов посетителей и от двери.

За чаепитием с печеньем и конфетами, Мария продолжала вводить Михаила в курс институтских дел.

– Наш завлаб Арно, как мы его называем между собой, появляется здесь нечасто и занимается ещё какими-то делами, как и твой тесть Сифа. Вообще, нахлебников в АХе больше, чем в среднем по стране – как и везде в науке. Есть даже стишок такой:

Гоняет крепкие чаи

Народ ученой нации

По кабинетам НИИ

Агрохимизации.

Мне эти ученые так и не дают защитить диссертацию уже несколько лет, но ты, Миша, кажется, будешь своим среди них по своей жене Сане и тестю Сифе, а потому, может тебя и пропустят в очередь на защиту, если ты что-нибудь нацарапаешь. Только помогать тебе делать диссертацию, никто не будет: здесь каждый сам за себя, как в джунглях из мультфильма про Маугли.

Наш начальник сектора Дмитрий Устинович Раков, диссертацию не пишет, а крутится при парткоме, выполняя всякие поручения секретаря, являясь партийным активистом и приятелем этого секретаря. С людьми он приветлив, но при случае, продаст с потрохами. Держись с ним тоже приветливо и будь отзывчив на его просьбы, например, подежурить дружинником в пункте содействия милиции.

Зря тебя взяли на работу без его согласия, но он сейчас в командировке и будет недели через две: он в командировке на Кубани, в Сочи сейчас бархатный сезон и хорошо отдохнувший Дима будет без обиды на тебя. Но если будешь делать что-то против его воли, то может затаиться и тогда сживет тебя со света – мстительный и злопамятный он человек. Пожалуй, хватит с тебя для первого раза, – заключила Мария, допивая чай.

– Кстати, институт наш был основан в 30-е годы, когда такие НИИ открывались десятками и сотнями по всей стране, чтобы помогать развитию промышленности и сельского хозяйства. Сначала он назывался НИИ химических удобрений и ядохимикатов и, говорят, что Сталин, подписывая распоряжение об его учреждении, усмехнулся и спросил министра: – А вы подумали, как этот институт будет называться в сокращенном виде? Вижу, что не думали или нарочно дали такое название. Пусть так и остается. Сначала будут писать название полностью, а потом, когда заработают авторитет в сельском хозяйстве, мы этот институт назовём как-нибудь иначе.

– Такая вот притча про наш НИИАХ придумана или была на самом деле, теперь неизвестно. Давай, Михаил, обживайся на новом месте. Николай тебе всё расскажет и покажет. Он работает техником после армии и учится заочно в нашей академии и тебе ровесник – можешь подружиться, он парень надежный.

– Рядом с тобой сидит инженер Ольга, она окончила институт и полгода работает здесь. Успела выйти замуж за сотрудника института и, наверное, скоро уйдет от нас в декретный отпуск, не так – ли, Оля? – спросила Мария, но Ольга покраснела и стала отнекиваться, а Мария, не слушая её, продолжила: – В соседней комнате сидит наш начальник сектора с двумя приближенными к нему сотрудниками. С ними ты познакомишься попозже,– закончила Мария.

Пару недель Михаил бродил по институту, осматривал лаборатории, где сотрудники что-то химичили, растворяли и отвердевали, грели и охлаждали, проводя какие-то опыты и эксперименты. В теплицах и на полях, примыкающих к корпусам НИИ, уже на растениях проверялись и испытывались новые удобрения и ядохимикаты, прежде чем перенести эти опыты для проверки на полях колхозов и совхозов и в опытных хозяйствах, подчиненных НИИ.

Мария посоветовала ему почитать научные труды их НИИ и последние диссертации, защищенные сотрудниками, чтобы составить впечатление о направлениях научной деятельности отделов и лабораторий и уровнях их научных разработок, что Михаил и начал изучать, прежде чем из командировки появился их начальник сектора: загоревший и хорошо отдохнувший мужчина, лет 55-ти, Дмитрий Устинович.

Знакомство с начальником сектора произошло в натянутой обстановке, потому что Михаила приняли на работу без согласования с ним. Но Михаил сразу проявил угодливость, извинившись, что так получилось: он здесь ни при чём.

Многолетняя привычка Михаила, уважать любого своего начальника помогла ему и сейчас и Дмитрий Устинович, убедившись, что новый его сотрудник, по-видимому, не приставлен к нему, чтобы следить, интриговать и наушничать, отпустил Михаила восвояси – входить в курс дела и посоветовав составить список книг, которые необходимо прочесть, прежде чем приступать к самостоятельной работе.

С помощью тестя, Михаил составил план своей подготовки к работе и приступил к изучению материалов исследований лаборатории за предыдущие годы. Два месяца пролетели незаметно, и Михаил вполне мог приступить к работе, только никто его не привлекал.

Начальник сектора любил бывать в командировках с кем-нибудь из своих приближенных, в институте занимался общественной деятельностью – как и Михаил раньше, и конкретных заданий ему не давал.

Сотрудница Мария давала Михаилу мелкие поручения, которые он выполнял, не сближаясь с ней, поняв, что Мария не в чести у начальства и дружба с ней может навредить ему наладить контакты с руководством.

К исходу третьего месяца пребывания в институте, Михаил сам подошел к начальнику сектора и попросил прикрепить его к кому-нибудь из старших сотрудников сектора для практической работы. Дмитрий Устинович, удивившись просьбе, немного подумал и сказал, сидевшему напротив него старшему сотруднику Федору Федоровичу: – Давай Федор, бери молодого Мишу на прицеп, в помощь по своим делам – и тебе легче, и парень будет пристроен.

Федор Федорович, или, как его называли за глаза – Фэфэ, мужчина предпенсионного возраста, принял пожелание начальника к исполнению и стал давать Михаилу задания на неделю, которые легко можно было выполнить и за один день. Так началась работа Михаила в НИИАХе.

Через месяц Фэфэ взял Михаила в командировку на Алтай, где Михаил своей услужливостью завоевал расположение и признательность, за что Фэфэ взял его под своё покровительство.

Таким образом, работа Михаила в институте вполне наладилась, и он полностью вписался во внутриинститутские взаимоотношения и интриги. В комсомольской работе он уже участия не принимал: комсомольцев в НИИАХе было немного и теплые места в организации все заняты, а вступить в партию – КПСС было невозможно, по причине отсутствия квоты на прием интеллигенции в ряды местной партийной организации.

Михаил вступил в профсоюз и предложил председателю профкома своё участие в работе профсоюзной организации, за что был избран профоргом лаборатории.