Александра Воронкова - Сомниум

Земля дрожала под моими ладонями, а ветер несся в лицо, взвиваясь и снижаясь, завывая и лавируя в полете. Темнота сочилась отовсюду. Я больше не знал, где кончаюсь я и начинается она. Сердце выпрыгивало из груди, гулким стуком отдаваясь в голове. «Нужно позвать на помощь…» Попытка закричать не увенчалась успехом – звук застрял где-то в глотке. Мне становилось все тяжелее дышать, и я начал, как рыба, беспомощно открывать рот, пытаясь поймать хоть глоток спасительного кислорода.

Бессвязные мысли кружили в моей голове, а потом, отключившись, я лишь слышал гул и завывание ветра. Не знаю, как долго длился мой приступ паники, но в конце концов разум начал постепенно проясняться. Совладав с дыханием, я выбрался из ямы, что оказалось не так уж и трудно. Я нашел свою палку рядом и, облокотившись на нее, вытащил ногу. Все бы хорошо, но теперь было непонятно, в какую сторону следует двигаться. Ветер стал тише. Я нащупал кусты и с помощью ножа срезал самые толстые ветки. Обтесав на скорую руку и разложив их на земле, я извлек из сумки сверток из четырехметрового бананового листа. Сам лист я расправил и накрылся им, чтобы защитить от ветра себя и сооружаемую конструкцию, а трут положил на ветки, собрав деревянную стружку в кучку вроде маленького гнезда. После этого, водрузив на стружку крупный ствол, я начал отматывать со своего пояса ротанговую нить. Процесс, который был доведен до автоматизма, сейчас продвигался непривычно медленно, потому что приходилось действовать вслепую. Я обхватил ствол нитью и, встав на него ногами, начал остервенело натирать его, пока влажное дерево не стало высыхать и дымиться.

Все это время в голове крутилась только одна мысль: я конченый псих.

К счастью, мне удалось получить огонь…

***

Я вошел в пещеру и тут же почувствовал резкий запах пота и сырости. Заключенные уже развели костер и устроились вокруг него. В пещере было шумно. Голоса наперебой о чем-то спорили, что-то выясняли и доказывали друг другу. На грязных смуглых лицах дрожало пламя огня, погружая их в ярко-красный.

Вот они – все здесь! Бывшие кибер-генетики и программисты. Когда-то они работали в Системе, а теперь спасаются от шторма в пещере. Кибер-генетики – это те же биопрограммисты, они принадлежат к высшей касте генетиков. Именно они разрабатывают программы пользователям: анализируя ДНК эмбрионов, формируют будущее. Программисты же работают по их инструкциям – забивают решения генетиков в Систему. Многие заключенные носят плетеные набедренные повязки, а те, что угодили в Эль-Пасо недавно, все еще донашивают свои шорты и футболки. Неизменный атрибут каждого из нас – ротанговая нить на поясе. Носить ее приходится для того, чтобы добывать огонь в условиях высокой влажности.

Я расположился у костра, наслаждаясь теплом. Это все, о чем можно было мечтать после ливня. Куча пальмовых листьев послужила мне мягкой подстилкой. Но все на свете относительно. Хоть шел двенадцатый год моего заключения, я все еще не забыл, что такое настоящий комфорт.

Кресло «Эрнисторн» интуитивно определяет, какие точки простимулировать, чтобы вызвать мгновенное расслабление и чувство удовлетворения. А если еще и выпить восстановительно-тонизирующий коктейль «Львиное здоровье», то можно и позабыть, что существует бренная телесная оболочка.

Я обвел глазами сидящих у костра: напротив меня расположился старик Энди – первый выживший в тюрьме; рядом с ним Брайан – скользский тип по кличке Паук; слева от меня – рыжий по имени Иннермост, а справа – Эрроу в своих модных шмотках.

– В Системе нет ничего лишнего, в ней все идеально устроено. Таким, как мы, там не место! – сказал старик Энди, продолжая начатый до моего прихода спор.

В сущности, чем еще заниматься, сидя в пещере во время шторма?

– Хочешь пить? – внезапно пихнул меня в плечо Эрроу.

Я обернулся к нему. Он внимательно осмотрел меня своим пронзительным взглядом.

– Давай, – кивнул я.

Эрроу мой ученик. Он тот еще слюнтяй с вечной тоской в глазах. Присоединился к нам примерно год назад в возрасте двадцати лет. Все, кто попадает в Эль-Пасо, проходят школу выживания. Я взялся за него и обучил рыбалке, охоте, добыче огня, бритью ножом, плетению одежды и прочим премудростям жизни. Правда, он по-прежнему носил свои шмотки. Не знаю, сколько уж вещей он с собой прихватил, но запасы его не кончались. Нет бы поделиться со мной…

– Откуда ты такой пришел? Добывал руду? – усмехнулся он, когда я начал жадно поглощать кокосовое молоко. – Даже волосы почернели, как смола!

Я не ответил. Только теперь ощутив, насколько сильно измотан, я молча вернул ему скорлупу кокоса и поудобнее сел, облокотившись о стену. Как на зло разыгрался шторм и приходилось отсиживаться в пещере вместе со всеми. Если бы не это обстоятельство, вряд ли бы кто-то меня сегодня увидел. Я начал отматывать грязную повязку со своего бедра. Ткань будто приросла к коже, и попытки отодрать ее вызывали мгновенную боль. Я молча корчился, продолжая избавляться от прилипшей материи. Наконец, когда получилось удалить последний слой, мне открылась неприятная картина. Пропасть на коже заполняла пространство между расползшимися в разные стороны краями рваной раны. «Будет новый шрам», – подумал я, разглядывая ее.

– На воле я был одним из лучших. Эти сволочи совершили ошибку, избавившись от меня, – громко произнес Эрроу. Его голос звучал уверенно и даже несколько заносчиво.

– Нет, дружок. Если бы от тебя была польза Системе, ты бы находился на свободе, а не в тюрьме. От нас ведь ничего не зависит, – не поднимая головы от своей работы, пробурчал старый Энди. Некоторые заключенные, как правило, самые старшие, не использовали тюремные прозвища, предпочитая настоящие имена.

Энди сидел, сурово нахмурив брови, и мастерил что-то из рыбьей кости. Густая борода и усы почти полностью скрывали его лицо, только вокруг глаз, носа и на лбу можно было разглядеть участки кожи, изъеденной морщинами. Собеседники продолжали о чем-то спорить, но я поймал себя на том, что потерял нить разговора, наблюдая за ловкими пальцами старого заключенного. Он нанизывал кости на тонкую нить, в полутьме его ожерелье походило на зубы мифического чудовища. За умение мастерски вытесывать фигурки и украшения его прозвали ювелиром. В ход шли глина, камни, древесина, медь, кости животных и все, что только попадалось ему под руку.

Энди здесь главный – старик прожил в Эль-Пасо дольше всех. Он отличный охотник. Я многое перенял у него и научился смотреть на джунгли глазами опытного дикаря. Вдруг он поднял голову от своей работы и возмущенно воскликнул, тем самым прервав ход моих мыслей:

– Вот размазня! Ученые тщательно подбирают программы для пользователей, чтобы каждый был на своем месте.