Андрей Евдокимов - Звон монет убивает

Плавно изогнувшись в двух местах, дорожка вела к домику под красной черепицей. Первый камень в его фундамент заложили еще язычники.

Слева двор ограничивала глухая стена соседского дома. Низкий штакетник отделял клумбу от помидорной плантации соседского двора справа. Среди кустов томата резвились собачонки неизвестной породы размером с кошку. Это их тявканье оповестило округу о прибытии моего автомобиля. Я попытался их сосчитать, но сбился со счету уже на пятой зверушке. Они носились по огороду как стайка воробьев, и постоянно менялись местами.

– Вот тут и жила моя Леночка.

– Здесь очень уютно, – отозвался я, не оборачиваясь.

– Она любила цветы… Проходите к дому, нам на этой тропинке не разминуться.

Со стороны двора уличный забор от самой земли сплошь увила чайная роза. Воротами не пользовались уже много лет. Открыть их, не срубив под корень красно-зеленое покрывало, было невозможно. Не погребенной под толстым и пушистым ковром оказалась только калитка.

В полуметре от забора, возле стены соседского дома благоухала деревянная уборная. Рядом с кабинкой, над кустиком розовых флоксов, возвышалось дешевое винтовое кресло. На серой обивке сидения отчетливо темнело большое пятно. В стране цветов засохшая кровь выглядела надругательством.

Раздраженный возглас клиентки заставил меня повернуться к ней.

– Ну, наконец-то! – воскликнула она. – Как только Ленка справлялась с этим замком? Это же тихий ужас! Проходите, Аристарх.

Ленка… Немного же вам надо, чтобы выйти из себя, Клавдия Петровна! Всего-то три минуты возни с запором, и Леночка уже Ленка.

В доме пахло сыростью и прохладой. Сквозь трещины в ставнях полумрак рассекали хиленькие лучики. Застоявшийся воздух пришел в движение и поднял с пола пыль, заставив ее заиграть на свету мириадами блестящих частичек.

Повсюду валялись обрывки газет. Исконные обитатели дома – мыши – зашуршали в бумажных завалах, разбегаясь по норкам.

Клавдия Петровна вошла следом за мной. Раздался щелчок выключателя, и комнатка залилась желтоватым светом. Маломощная лампочка не имела абажура. К патрону по потолку тянулась наружная проводка. Я уже и забыл, как она должна выглядеть.

Девять квадратов бетонного пола застилали пестрые самотканые дорожки. У двери побелка скрывалась за двумя лентами обоев с вытертым рисунком. Соломенная шляпка на одном из трех косо вбитых в стену гвоздей говорила, что этот угол использовался в качестве вешалки.

На письменном столе сиротливо застыли старенький монитор, удивившая не стертыми буквами допотопная клавиатура, мышь на потрепанном коврике, древний модем и развороченный системный блок. Рядом магнитола из тех, что продаются по сотне долларов за дюжину. Рычажок регулятора громкости у отметки “max”. Контейнер для кассет пустовал. На полу лежала телефонная розетка с мотком провода. Аппарат к ней не прилагался.

– Аристарх, вы не поможете мне открыть окно? – спросила Клавдия Петровна. – Здесь такой спертый воздух, а мне не дотянуться даже до ставен.

Окно над письменным столом не издало ни единого скрипа. Я не ожидал такого поведения от старинной деревяшки с облущенной краской. Присмотревшись, я увидел, что петли и шпингалеты хорошо смазаны. Причем совсем недавно.

– Может, откроем и другие окна? – предложил я. – Надо бы здесь проветрить. А то компьютер в такой сырости долго не проживет.

– Вы так считаете?

– Я в этом уверен.

– Тогда открывайте.

Сразу за соломенной шляпкой находился вход в крошечную кухоньку. История с бесшумной податливостью петель и шпингалетов повторилась.

В домике имелась еще одна комнатка, позади прихожей. Мебель там мечтала о свалке. Обивка дивана свободно провисала между пружинами словно скатерть, накинутая на стол, уставленный блюдцами. Когда-то оранжевый барокан приобрел цвет грязной лужи в глиняном карьере. Двум креслам и зашарпанному шифоньеру жить оставалось до следующего переезда.

Из окон комнатки открывался вид на запущенный двор позади дома Леночки. Смазанные петли меня уже не удивили.

Пока я знакомился с домом, Клавдия Петровна собирала кухонную утварь в хозяйственную сумку.

– Ну, как вам это жилище? – спросила она, когда я вошел в кухню.

– Небогато для семьи таксиста и программиста.

– О чем вы говорите! – сказала она большой эмалированной кастрюле, не желающей влезать в переполненную сумку. – Леночка едва сводила концы с концами. А этот алкаш зарабатывал хорошо, но Леночке давал только на свое питание. Жена от него ни одного подарка не увидела. Про себя я вообще молчу. Жлоб! Да вы посмотрите – он даже старый телефон забрал!

Кастрюля со скрежетом заняла место в сумке. Клавдия Петровна с облегчением вздохнула.

– Куда выходят окна из спальни? – спросил я. – Ну, той комнатки, где стоит диван.

– Из этой душной каморки?! Разве в ней можно заснуть? Это чулан, а не место для отдыха! Таксист… Таким все равно где переспать. Но Леночка… Я ее не так воспитывала. Моя дочь жила в этом сарае! Даже стыдно сказать знакомым. Что они обо мне подумают? Позорище!

– Вас так волнуют чужие мысли?

Меня приласкал испепеляющий взгляд, но я даже не задымился.

– Это я обсуждать не буду! Доживите до моих лет, вырастите двух дочерей, а уж потом говорите глупости.

– Я задал вам совсем не глупый вопрос.

– Какой?! – ее лицо выражало неподдельное удивление. – Ах, да! Окна из, как вы сказали, спальни, выходят в соседний двор. Леночка говорила, что там никто не живет. А это вам зачем?

– Следователю из милиции вы тоже задаете такие вопросы?

– Но это же представитель Закона… – с почтением произнесла женщина.

– Однако вы наняли меня. Мы занимаемся болтологией, Клавдия Петровна, а дело стоит. Итак, я спрашиваю, а вы, пожалуйста, отвечайте без лишних вопросов. Если хотите, конечно, чтобы я отработал ваши деньги.

Клавдия Петровна поправила волосы, ее пальцы нервно пробежали по воротничку. Женщина оглянулась назад, подвинула к себе табурет, села за кухонный стол. Устремив взгляд во двор, на клумбу, Клавдия Петровна несколько мгновений хранила молчание.

– Спрашивайте, – нарушил тишину ее безучастный голос.

Убедившись, что руки моей собеседницы свободны от колюще-режущих предметов, я спросил:

– Как вы думаете, почему Олег съехал из этого дома так быстро?

– Я уже говорила. Он подонок!

Будь у нее топор, последние слова она бы высекла у меня на лбу.

– А здесь жил только потому, – продолжала она, – что Леночка не могла без всех этих цветочков. Он всю жизнь прожил в квартире, а частные дома считал гадюшниками. Впрочем, в этом он прав…

– Оставим зятя в покое. Кто нашел Леночку?

– Соседка. Она же вызвала милицию.