Анна Фёдорова - Любовь без памяти

– Понравился салат? – спросила я у нее.

– Да, очень вкусно, – ответила Анюта.

Я посмотрела на нетронутый салат в ее тарелке и решила, что племянницей надо заняться. Негоже сидеть на празднике с таким кислым выражением лица, как у нее.

– Что с Анютой? – шепотом спросила я у мамы.

– Не знаю, но вот так ты выглядела еще полгода назад.

– Не может быть! – решительно сказала я.

– Не может, но так и было.

Д. Володя стал произносить длинный тост о единстве семьи. Женщины восторженно заохали, мужчины согласно кивали. Т. Мила по-прежнему с тревогой посматривала на свою дочь. Анюта не замечала беспокойства своей матери, равно, как и всего остального.

Нет, я такой не буду ! Чтобы не происходило в моей жизни, я буду жизнерадостной. И пора становиться прямо сейчас! Я подняла бокал с шампанским и произнесла шутливый тост о богатстве. Гости рассмеялись и зааплодировали. Мама с папой переглянулись.

– Мы и раньше водили тебя в гости, – сказала мне мама на ухо, – но ты оставалась царевной Несмеяной. Что случилось сегодня? Что оказалось противоядием?

– Вона, – подражая деревенскому говору т. Лены, ответила я и кивнула на Анюту, – я такой быть не хочу.

– До этого я не додумалась, – задумчиво сказала мама, – показать проблему со стороны.

– Да, Тимуру не понравилась бы такая Несмеяна, – сказала я, – если он наблюдает за мной с небес, он явно недоволен.

Мама похлопала меня по спине.

– О чем это вы там шушукаетесь? – громогласно спросила т. Лена, – расскажите, мы тоже хотим послушать!

– Видели, какую машину купили Тихомировы? – спросила мама, – и на какие это деньги?

Разговор переключился на взяточничество. Т. Мила не участвовала в разговоре, она наблюдала за дочерью. Да что с ней такое? Может, у Анюты граната в сумочке?

Гости стали расходиться за полночь. Т. Милу и Анюту приютили мы, так как у бабушки была всего одна комната, а сам дом находился на окраине города – пока доберешься до центра и обратно, уже пора на поезд.

Т. Милу мы разместили в гостиной, Анюту запихнули в мою комнату, руководствуясь соображением, что девушки обязательно будут трещать до утра.

– Давай обе будем спать на полу, – предложила я, – а то неудобно получится, одна на кровати, а другая под кроватью.

– Мне все равно, – равнодушно ответила Анюта.

Мне захотелось стукнуть ее по голове, но я сдержалась. Воспитывать надо словами, а не тумаками. Анюта не заметила моей злости и продолжала строить из себя невесть кого.

– Знаешь, я недавно была такой, как ты, – сказала я после неудачных попыток завязать разговор на более приятные темы.

– Какой такой?

– Такой полудохлой, – раздраженно ответила я, – до сих пор не понимаю, почему родители не пристрелили меня из жалости.

Анюта промолчала.

– Мой молодой человек умер, – сказала я, оставив реверансы.

– Умер? – переспросила Анюта.

– И я даже не знаю как. Может, его смерть была мучительной.

– В смысле? – спросила Анюта, и в ее голосе впервые послышалась заинтересованность.

– Только-только у нас с ним все наладилось, как появилась его бывшая девушка, первая любовь. Она вся такая разнесчастная, ей срочно требуется помощь. И кроме Тимура никто и никогда…

– Твоего молодого человека звали Тимур?

– Да. Он стал ей помогать, а она, оказывается, перешла дорогу бандитам. Тима ударили ножом, видимо, припугнуть хотели, а может убийце просто не повезло. Тимур выжил. Потом его похитили прямо из больницы. И все. Ни слуху, ни духу.

– Почему ты решила, что его убили?

– Во-первых, попытка уже была.

– А если хотели только напугать?

– Зачем надо было похищать? Я не сказала тебе, они еще двух медработников убили, и все для того, чтобы добраться до Тима. Самое плохое, что я могла бы помешать. Надо было с самого начала запретить Тимуру помогать бывшей. Я бы смогла это сделать.

– Да уж…

– А что с тобой произошло?

– А мой жених женился на другой. За два дня до нашей свадьбы. Я была беременна.

– Что?

– У той девушки очень влиятельный папа. Завидная невеста. А я кто? Нищая влюбленная дурочка.

– Как же ребенок?

– Выкидыш, – мрачно ответила Анюта.

Мы помолчали.

– Я еще бегала за ним, просила одуматься, – сказала Анюта, – а он…

Гостья заплакала. Я обняла Анюту, и мы пролежали так до рассвета.

34

– Когда подходишь к зеркалу – улыбайся, – учила я Анюту, – никогда не смотри на себя, если ты в плохом настроении.

– Да зачем мне все это! – с тоской сказала Анюта, – я ни одному мужчине больше не поверю! Я никому не хочу нравиться!

– А что, кроме мужчин нет людей на свете? Нельзя выглядеть букой. Нужно хорошо выглядеть для всех. И для мужчин, и для подруг, и для прохожих.

– Я никого не хочу видеть, – мрачно сказала Анюта.

– На Земле около семи миллиардов человек, у тебя не получится ни с кем не столкнуться.

Потом я отправила Анюту принимать ванну с морской солью. Т. Мила шепотом сказала, что за Анютой надо приглядывать. Несчастная девушка уже несколько раз пыталась покончить жизнь самоубийством. Папа закашлялся, мама задумалась. Наверно, вспоминала, были ли у меня такие попытки, может, она их не заметила?

Анюта вышла из ванной комнаты заметно отдохнувшей. Племянница еще не смеялась, но уголки губ уже заняли нейтральную позицию, а не смотрели вниз, как обычно. Мой голубой халат был ей к лицу. И вообще я заметила, что Анюта очень симпатичная. Неожиданно я разозлилась. Почему мы, умные красивые девушки, страдаем из-за разных негодяев? Ни один мужчина не достоин наших слез!

Кроме Тимура.

Но его больше нет.

И слезами его не вернуть.

Значит, я больше не плачу.

– Почему бы вам не сходить на дискотеку? – мама достала бутылку вина и подмигнула т. Миле.

– Нет уж, – сказала я. Анюта отрицательно помотала головой.

Терпеть не могу ночные клубы. Там слишком темно и шумно. И у меня нет настроения танцевать.

– Лучше мы заберем у вас все шоколадные конфеты и посмотрим комедию с Пьером Ришаром, – сказала я маме.

– Замечательно, – ответила она и ловко вытащила из вазочки несколько конфет, на мой возмущенный взгляд она ответила, – все. Иди. Кто успел, тот и съел.

Мы с Анютой включили фильм, укрыли ноги пледом, и тут в комнату ворвалась т. Мила.

– Выплюнь их немедленно! – закричала она.

Анюта вскочила и отбежала к окну.

– Не трогай меня или я прыгну, – сказала Аня.

– Да за что мне такое наказание, – заплакала т. Мила.

Я боялась пошевелиться. Аня стояла на широком подоконнике и печально смотрела на свою маму. Пока я хлопала глазами, отец метнулся через комнату и стащил Анюту с подоконника. Ее выволокли из комнаты и через минуту послышались звуки рвоты.

– Ужас, – мама сидела со мной на диване, – оказывается, у тебя был еще не самый запущенный вариант.