Станислав Далецкий - Жизнь в эпоху перемен. Книга первая

Он – сын обедневшего дворянина смог учиться, чтобы выбиться в люди, а они – дети крестьян, переселившихся из-за невыносимой нужды в город, принуждены были с малолетства зарабатывать на кусок хлеба, даже и не мечтая ни о какой учебе.

Сословное различие разделило Ивана и его друзей детства раз и навсегда: как это представлялось Ивану при таких встречах. Но впереди, грядущие годы сулили большие перемены, грозные отзвуки которых, как дальний весенний гром, доносились со всех концов Российской империи и в этот маленький уездный городок вестями о восстаниях крестьян, забастовках рабочих и смутах среди инородцев.

Учебные годы приближались к завершению, будущие выпускники повеселели, ожидая выпускных испытаний, которые проводились для проформы, поскольку учителя больше полагались на оценки учебы в течение прошедших лет, чем на знания учеников, показанные на испытаниях.

Маша, которая, как и Иван, заканчивала курс обучения, почему – то погрустнела с приходом ясных весенних дней и Иван часто ловил на себе ее вопрошающий взгляд, но не знал, как и когда объясниться ему с девушкой, которая всей душой привязалась к нему поначалу как товарищу, а затем и избраннику девичьего сердца. Памятуя о слове, данном отцу Маши, юноша ни разу, с самого Рождества, не обнял и не поцеловал девушку, которая напряженно ждала от него решительных действий и вероятно отдалась бы ему сразу и безоговорочно, скажи он лишь несколько слов любви и прижав ее к себе.

Ясный девичий взор Маши угасал по мере того как приближалось окончание учебы и скорое расставание Ивана с этим городом, о чем он говорил девушке, делясь планами на дальнейшую учебу.

Отец Маши тоже заметил смятение чувств своей дочери и однажды, оставшись наедине с юношей, посоветовал ему объясниться с дочерью пообещать что–то на будущее или же решительно растоптать девичьи мечты, сказав, что он скоро уедет навсегда.

– Поймите, Иван, ваша нерешительность лишь усугубляет страдания моей Машеньки. Она чувствует, вашу привязанность к ней, и не может понять ваше молчание, потому, что не знает о том обещании, что вы дали мне. Поговорите с Машей, и пусть будет так, как вы решите.

Дня через два после этого разговора, когда Иван гулял вместе с Машей вдоль реки, которая разлилась широким потоком, затопив почти всё Заречье, он завел трудный разговор с девушкой, об их будущем.

Был теплый весенний день, на березах проклюнулись первые, клейкие, зеленые листочки, воробьи стайками перелетали на обочину дороги, отчаянно борясь между собой за каждый найденный кусочек пищи. Вороны с карканьем обустраивали на березах свои гнезда, обветшавшие за зиму, а высоко в небе стаи перелетных птиц тянулись на север к местам обитания, когда Иван начал объяснятся с девушкой.

– Дорогая Маша, – сказал Иван, глядя вдаль, где синева неба сливалась с синевой разлившейся реки, – скоро мы заканчиваем наше обучение здесь, и что будет дальше нам пока неизвестно. Я собираюсь учиться, тебя отец тоже намерен отправить на учебу в Москву, и видимо нам придется расстаться: юность наступила, но мы ещё не совсем взрослые и не можем принимать самостоятельные решения вопреки воле родителей.

Ты мне настоящий друг, мне с тобой легко и просто и как девушка ты мне очень – очень нравишься. Я не сплю ночами и думаю, как быть дальше, но ничего не могу придумать. По любви к тебе я чувствую себя взрослыми, но по возрасту и положению я еще подросток. Мне хочется целовать тебя, шептать слова любви, но я не могу увезти тебя с собой, пожениться и быть всегда вместе: и возраст не позволяет, и жить нам будет негде и не на что. А просто так, прелюбодействовать, я не хочу.

Потому и сторонюсь твоих прикосновений и не пытаюсь обнять тебя и поцеловать, чтобы страсть не захлестнула нас обоих и мы не наделали глупостей, как говорил мне твой отец, а я дал ему слово в этом. Я мужчина и должен отвечать за свои поступки. Давай останемся друзьями, если пока нам нельзя любить друг друга. Я буду писать тебе письма, и может быть, жизнь еще повернется, к нам удачей и мы будем вместе.

Маша неподвижно стояла спиной к юноше и молча слушала его объяснение о предстоящей разлуке. Девушка ждала объяснения в любви, а ей предлагалась лишь дружба. Она повернулась лицом к Ивану, подняла глаза, полные слез и вдруг бросилась к нему на грудь и разразилась громкими рыданиями, сотрясаясь всем телом. Девушка не понимала и не желала понимать справедливости слов любимого юноши, чувствовала себя несправедливо обиженной, отчего расплакалась еще сильнее.

Иван бережно обнял Машу за плечи, прижал к себе, ощущая, как трепетно вздрагивает девушка у него на груди, и начал целовать ее в мокрые глаза и солоноватые от слез щеки, наконец, прижался к ее губам долгим и страстным поцелуем. Маша тут же перестала плакать и в ответ начала осыпать лицо юноши короткими ответными поцелуями, пока их губы не встретились вновь во взаимном желании. Они стояли неподвижно на берегу реки, целуясь снова и снова, пока у Ивана не закружилась голова от разгоревшейся страсти, и он неимоверным усилием отстранил разгоряченную девушку от себя, тяжело дыша как после долгого бега.

Маша, напротив, получив от Ивана доказательства любви к ней, вполне успокоилась и радостно прижалась вновь к его плечу, словно юноша и не говорил ей только что о грядущей разлуке. Это будет впереди, а пока в объятиях любимого ей было спокойно и приятно.

Иван огляделся по сторонам: людей поблизости не было и он бережно, повел девушку вдоль берега, чтобы присесть на поваленное дерево, валявшееся неподалеку, – на этом дереве часто сиживали влюбленные парочки: согрешить здесь не было возможным, но можно было всласть обниматься до боли в паху и нацеловаться до припухлости губ.

Присев на дерево, Маша снова прижалась к Ивану, ласково потрепала его по волосам, заглянула в его разноцветные глаза и сказала невинным голосом:

– Я-то, дурочка, думала, что совсем тебе не нравлюсь как девушка, и ты считаешь меня только другом, а оказывается, что ты дал слова моему отцу пощадить мою честь. Ты хотя и старше меня почти на год, но не знаешь, что девушка сама выбирает как вести себя с любимым мужчиной, однако папа был прав, высказав опасения: я всегда была готова уступить тебе при малейшем домогательстве.

Мне с тобой спокойно и надежно, я чувствую твое настроение, угадываю желания и мысли, твои прикосновения вызывают у меня приятное волнение, а от сегодняшних поцелуев у меня и вовсе закружилась голова: я согласна на все – делай со мной, что хочет мужчина.

Иван резко отстранился от прильнувшей к нему девушки: – Нельзя нам делать этого – я дал слово и сдержу его. Ты младше меня, но можешь хоть завтра выйти замуж, а мне до совершеннолетия еще четыре года, чтобы совершать мужские поступки не обращая внимания на твоего отца и моего тоже. А четыре года срок большой: мы повзрослеем окончательно, и может быть, наши чувства изменятся. Тебе, Маша, будет двадцать лет – в этом возрасте моя сестра Лидия имела уже двоих детей, будучи замужем. Нам кажется, что мы любим друг друга сейчас и навсегда, но пройдут года и все может измениться. Одно только не изменится – наша дружба.