Евгений Костюков - Лаки. Исцеление порока

которого назвали Лероем.

– А Вы господа офицеры не желаете представиться для начала – съязвил я

– Ты посмотри Брайн, он еще и огрызается! – с этими словами, полицейский

вытащил дубинку, и резким движением нанес удар мне солнечное сплетение.

Я упал, и потерял возможность дышать на некоторое время. Но эти двое похлопав

по щекам, привели меня в чувство, и подняли на ноги.

– Повторяю просьбу, документы предъяви, иначе Лерой еще раз воспользуется

своей дубинкой – предупредил меня офицер Брайн.

– У меня с собой нет документов, не смог сохранить их при себе пока меня

избивали в автобусе – сквозь зубы процедил я.

– Очень интересная история. Поди хотел кого то обокрасть, да не вышло, за руку

поймали. Иначе за что бы тебя так отходили. Ну, ничего мы с тобой разберемся. Загружаем

его Брайн.

Пытаться убежать было бесполезно, чувствовал я себя, как будто попал под

грузовик, а оба полицейских были явно спортсмены. Да и бежать желания не было, на

улице стало прохладно, а в полицейской машине тепло и можно подремать.

Полицейский участок оказался ближе, чем хотелось, и выспаться мне не удалось. С

меня сняли отпечатки пальцев, показания, и до выяснения всех обстоятельств повели в

камеру для временно задержанных. Камера представляла собой решетчатую комнату три

на три метра с металлическими скамейками с трех сторон. На двух из них расположились

спящие люди сомнительного вида. Скорее всего бездомные которые только рады поспать в

тепле и не бояться быть избитыми или убитыми в подворотне.

Настроение и обстановка не наводили на позитивные мысли. Понемногу я свыкся с

ситуацией и даже начал погружаться в дрему. От сна меня отвлек лязг открывающегося

замка. Я поднял голову, и увидел, что в камеру заводят двух девушек, одной из которых

была та самая, новая знакомая, Ким. Выглядела она так же потрепанно как и я, ссадины на

лице свидетельствовали о том, что утренний разговор с «начальством» прошел не очень то

и гладко.

– И снова здравствуйте – как то даже немного радостно поприветствовал ее. Где то

в глубине души я был рад ее видеть, хотя это странно, мы виделись с ней всего раз.

– И тебе привет Лаки! Вижу, что Диану не зря развеселило твое имя. Как видишь,

денек у меня тоже не задался. Хотя могло быть и хуже, не забудь я забрать из тайника

товар. А так только штраф оплатить придется за обслуживание мужиков, и жди меня

свобода. А ты, как я понимаю, до центра так и не добрался?

– Увы, но не удалось. Друзья в форме стриптизеров подобрали меня раньше. А что

у тебя с лицом? – задал я пожалуй, не самый уместный вопрос.

– Не твое дело Лаки.

– Можно и повежливее, я просто поддерживаю разговор.

На какое то время в камере повисла тишина, нарушаемая только храпящими

беспризорниками на лавках.

– Я сама виновата. Не нужно было опаздывать на рабочее место – прервала

молчание моя сокамерница – Роберта предупреждала меня, что накажет, если я еще раз

заставлю клиента ждать. Мне повезло, что полицейские в это время провели облаву на

наш бордель, иначе я так легко бы не отделалась… – многозначительно выдохнула Ким.

– Что теперь будет с Робертой и борделем?

– Что?! Да ничего, вытянут с нее побольше деньжат, так чтоб всем хватило, и все

будет так же работать до следующего раза. С той разницей, что нам придется обслуживать

еще больше мерзких старикашек и прочих извращенцев – на минуту мне показалось, что

она сейчас заплачет. Мне даже стало жаль ее.

– Зачем ты тогда спишь за деньги? Почему не уйдешь? – спросил я. Похмелье как

будто ушло само по себе, и меня заинтересовал этот разговор.

– Ты идиот?! Ты думаешь, мне так нравится подстилаться под потных мужиков?

Просто однажды в детстве мне зубная фея или пасхальный кролик, или еще кто ни будь

там, не оставил под подушкой чемодан с деньгами и квартиру в центре! А кому нужна

девчонка, без образования, опыта и дома вообще?! Ты представляешь какого сидеть под

мостом у костра? И от голода быть готовым съесть свою ногу?!!! Роберта дала мне, какой

никакой дом, работу, еду, в конце концов. Ты представляешь, что она, или ее дровосеки

сделают со мной, если я брошу все это? Ты, ты, ты не можешь… – глаза Ким наполнились

слезами, но она не заплакала, а громко выругавшись на меня, отвернулась в другую

сторону.

– Извини Ким, я не хотел обидеть тебя – полез было я приобнять ее и успокоить, за

что получил тираду угроз и ругательств и вдобавок локтем в солнечное сплетение. Вполне

справедливо на мой взгляд, сначала сказать глупость, а потом лезть с банальными и в то

же время нелепыми извинениями.

– Знаешь Ким, я понял прекрасно твой намек, про чемодан с деньгами и квартиру.

Богатым я не был никогда. После иммиграции сюда, мои родители вкалывали по 16-18

часов в сутки на заводе, чтобы купить эту квартиру. Там же на заводе, они и погибли

несколько лет назад, из за такого же уставшего от суточной смены механика, уснувшего за

пультом управления. А, так как я смог получить только образование плотника и резчика по

дереву, с работой у меня не заладилось. Поэтому я начал сдавать половину квартиры, а со

временем привык вести такой образ жизни.

Ким развернулась ко мне, в ее глазах не было уже злости, и сказала:

– И все равно ты идиот! Ты добровольно прожигаешь свою жизнь…

– Мария Ким! – прервал ее толстый полицейский, подошедший к решетке – за тебя

внесла залог мамаша, теперь ты ей должна еще больше. Ха-ха-ха – затрясся, как будто в

конвульсиях толстяк и открыл решетку – не хочешь с меня начать, я тогда договорюсь с

Бертой о скидке для тебя. Ха-ха-ха – живот полицейского трясся все сильнее.

Ким встала, и даже не взглянув на меня под хохот офицера молча пошла на выход.

Сколько бы я еще просидел в клетке, даже не знаю. Но как оказалось, мои

документы нашла Диана в «приюте» и передала их Ким, когда узнала от нее, что мы были

в одной камере. Первого я увидел Алекса, за ним зашла сама Ким. Меня выпустили после

проверки документов и неимением оснований для обвинения, в чем либо. В качестве

благодарности, я предложил дойти до моего жилья и выпить хорошего виски, благо в

памяти всплыло, что одна бутылка из украденного ранее со склада ящика осталась

нетронутой. После нервного вечера идея всех воодушевила.

Идти до моего дома было не близко, поэтому мы решили познакомиться чуть более

основательно. Как оказалось Алекс, младший брат Марии Ким. Зарабатывает

распространением «дури» среди студентов и школьников, хотя сам и не употребляет. У

парня в его 19 лет может быть, и было бы будущее, но обстоятельства распорядились