Анатолий Бышовец - Не упасть за финишем

Садырин потом утверждал, что письмо за игроков написал журналист Кучеренко, который на самом деле возмущался тем, как оно безграмотно было сочинено. Правда заключалась в том, что меня назвали сами футболисты. Потом я разговаривал с Шамилем Тарпищевым (письмо попало к нему), и он сказал: «Знаешь, вся проблема заключается в том, что игроки указали тренера, которого хотят видеть. И это создает сложности». - «Так, может, - говорю, - сама ситуация взрыва подразумевала другого человека, не Бышовца?» Сам я с игроками, конечно же, общался и был в курсе того, что являюсь их кандидатурой. Ребята спросили: «Вы как, настроены нас возглавить?» Я ответил, что не против. Единственное, что нужно было в той ситуации сделать, так это наладить отношения с Колосковым и федерацией. Этого не произошло. Когда у меня уже были билеты в Сеул, я зашел к Колоскову, чтобы в последний раз спросить: «Ну так как, Вячеслав Иваныч? Будем работать?» - «Анатолий Федорович, поезжайте… Пусть здесь все утрясется, а там посмотрим».

На Шалимова как на капитана той команды повесили ярлык главного рвача. Борьба с «мятежниками» шла серьезная. Кого могли, обращали обратно в свою «веру». Тех, кого могли прижать, прижали, как Харина и Корнеева, которые тогда выступали за ЦСКА. Остальным - Бог судья. Если Саленко сначала кричит: «Я Садырина снимал в "Зените", сниму и в сборной», - а потом едет - Бог ему судья. В целом же, как ту команду, которая начала создаваться осенью 1990 года, ни пытались очернить, все равно каждый из ее футболистов четко ощущал свою принадлежность к нации. И эти ребята болезненно реагировали на несправедливость. Шалимов представлял интересы игроков как капитан команды и как независимый человек. Он, поживший в Италии, поигравший в «Фодже» и «Интере», понимал, что такого, как у нас, нигде не могло быть. Как, кстати, и того, что главный тренер сборной получает двести долларов зарплаты. Вместо двух миллионов.

В 1996 году после неудачи на чемпионате Европы в Англии Романцев и Ярцев прежде всего искали оправдание для себя, потому и игроки снова были плохие. Но в той команде, похоже, изначально не было отношений. И судить о Романцеве и Ярцеве как о тренерах по тому турниру неправильно. Тогда была совершенно иная специфика работы, работа на высшем уровне. То же самое - Ярцев в Португалии.

Интересно, что в Европе постоянно вспыхивают скандалы, связанные с коррупцией, происходят какие-то конкретные попытки очищения. У нас же дело не доходит дальше видимости борьбы. Мы никак не можем понять, что, для того чтобы расти и эволюционировать, необходимо принимать судьбоносные решения, а не половинчатые. Когда ушел Колосков, можно было надеяться на то, что пришедший на его место Мутко приведет к позитивным сдвигам. Человек прошел через «Зенит», через Премьер-лигу, как и я в «Локомотиве», пережил в Петербурге клакеров, баннеры, оскорбления. Думалось, что возникнет некий вектор борьбы. Кое-что в лучшую сторону действительно изменилось, но, увы, не столь кардинально, как хотелось бы. Это в первую очередь касается внутреннего чемпионата. Чтобы победить одну систему, нужна другая система. Здесь личности мало.

Станислав Черчесов, вратарь сборной СССР/ CНГ, заслуженный мастер спорта, экс-главный тренер «Спартака»:

Заочно я познакомился с Анатолием Федоровичем на юношеском турнире «Переправа», где я защищал ворота сборной РСФСР, а он тренировал команду Украинской ССР. Потом, в 1988 году, состоялось уже прямое знакомство: Бышовец начал потихоньку подтягивать меня к олимпийской сборной. Правда, для того, чтобы поехать в Сеул я еще не был так хорош. Зато в 1991 году я пробился в главную команду страны именно при Бышовце и при нем сыграл за нее свой первый матч. Так что в моей карьере Анатолий Федорович сыграл важную роль. Самой памятной стала домашняя встреча с Италией, когда я получил шанс, мы сыграли 0: 0 и решили вопрос по выходу на чемпионат Европы. Я был рад и горд, что команда сумела сделать это. О Бышовце могу сказать только самые хорошие слова и теперь знаю точно, насколько важно слушать тренера и делать то, что он говорит.

Второй раз я возглавил национальную сборную вопреки воле Колоскова, но при поддержке общественности и руководителей страны. Задача по своей схеме не изменилась - я хотел создать команду с прицелом на чемпионат мира 2002 года. Колосков лоббировал кандидатуру Михаила Гершковича при поддержке Олега Романцева, так что столкновение интересов было гарантировано. Вячеслав Иванович никогда не решал глобальных вопросов. Он всегда действовал по принципу Макиавелли - «дружи с сильными». Колосков не ссорился ни с секретарями ЦК, ни с околофутбольной «братвой» и практически не руководил развитием футбола. Он лавировал, сохраняя свою империю в неприкосновенности, отстаивая интересы собственной безопасности. Имея вес в ФИФА и УЕФА, он мог спокойно управлять аппаратом РФС как хотел, и все подчиненные беспрекословно брали «под козырек». С другой стороны, можно ли было в наше время работать по-другому и стать «непотопляемым»? Вряд ли.

После того как Колосков после чемпионата Европы 1992 года произнес на совете федерации свою знаменитую среди сотрудников федерации фразу: «Пока я работаю, Бышовец никогда не будет возглавлять национальную команду», - мы с ним все равно при случае общались. Тем не менее это создало прецедент несовместимости в работе и отсутствия всякого сотрудничества. Но перед моим вторым назначением у нас состоялся довольно жесткий разговор. Спрашиваю: «Итак, что мы делаем? Работаем вместе?» - «Работаем». - «Прекращаем войну?» - «Прекращаем. Только есть просьба: попросите ребят, чтобы в прессе не вспоминали старое…» Ударили по рукам.

Но это было на словах, а на деле доходило до абсурда. Нам нужно было лететь в Киев на матч с Украиной. Один самолет бесплатно предлагает Сергей Шойгу, другой - «Газпром» за деньги. Второй вариант - от Колоскова. И его приняли, заплатили. А потом на четыре часа задержали вылет - «Газпром» предложил самолет, за который были какие-то долги по стоянке, горючему или бог еще знает по чему. Звоню Сысуеву, и мы все-таки отправляемся в путь. Но когда спартаковцы игнорируют вызовы в сборную, что в данной ситуации может сделать член правительства? Даже в африканском племени мумба-юмба, наверное, такая ситуация была невозможна, а тут цивилизованное общество… И потом я слушал постоянное вранье о том, что не так Бышовец сделал как тренер!

Началось все это с самого начала, с первого ознакомительного сбора. Спартаковцы не прибыли, хотя нам предстояло играть двусторонний матч. Колосков разводил руками: «Анатолий Федорович, но это же у вас нет отношений с Романцевым!» Но речь же не об отношениях Бышовца с Романцевым, а федерации футбола с клубом, и они прописаны официально!