Анатолий Бышовец - Не упасть за финишем

Меня позвали в Петербург в тот момент, когда Виталий Мутко отказался продлевать закончившийся контракт с прежним тренером, Павлом Садыриным. Пришел я не на живое место, как это подавали потом отдельные люди, а на свободное и фактически вместе с президентом «Зенита» выдержал серьезный пресс, связанный с изменениями в клубе, которые очень многим не понравились. На одном совещании в РФС уже в роли тренера питерцев я наткнулся на дружную группу в лице Садырина, Семина, Игнатьева, Овчинникова - да-да, того самого Бормана. Уже тогда просматривались присущие этой группе грязные технологии ведения околофутбольной борьбы, и в данном случае объектом стал Мутко.

Как рассказывал находившийся рядом судья Сергей Хусаинов, эти коллеги смотрели на меня и пересмеивались: «Ну, мы ему покажем…» Ясно, что «покажем»… На это, как сказал Хусаинов, даже Колосков не сдержался: «Ребята, ошибаетесь. Это совершенно другой тренер и человек». Сергей потом удивлялся: «Я и не знал, что Колосков о вас такого мнения!» «Сережа, - ответил я смеясь, - он это говорил не для того, чтобы похвалить меня как тренера, а для того, чтобы эти люди не расслаблялись».

Вряд ли сильно преувеличу, если скажу, что «Зенит» предстояло делать с нуля. Там были молодые, начинающие, перспективные футболисты вроде Панова с Игониным, но в то же время сколько игроков увел из команды Садырин! И это было не просто так. Ушли Боков, Кулик, не остался с нами Дмитриев. Тем не менее мы стали работать. Та команда пошла против системы, стала развиваться своими, экологически чистыми методами, дикими для нашего футбола того времени. И питерскую главу в своей биографии я считаю одной из самых ценных…

* * *Я вернулся из Кореи и уже имел несколько следующих предложений из-за рубежа. Но у меня умерла теща, и мы поехали с женой в Киев на похороны. Впрочем, исключительно частным визит на родину не получился. У меня состоялась встреча с председателем Совмина, руководителями «Динамо» и сборной страны. Мне предложили национальную команду и встречу с Кучмой, но я вынужден был отказаться, потому что быть тренером сборной и не быть тренером «Динамо», которое являлось базовым клубом, означало здорово и неоправданно рискнуть. Разговор же с Григорием Суркисом, который должен был быть на этой встрече, у меня не состоялся, после чего мы решили взять в переговорах паузу.

После возвращения в Москву я довольно быстро понял, что с Украиной ничего не выйдет, точно так же, как и то, что вряд ли дождусь работы в России. Юрий Лужков хотел, чтобы я возглавил «Торпедо». Колосков, зная это, утверждал, что с его стороны «все в порядке», и я даже успел встретиться с Павлом Бородиным. Вопрос был практически решен, и вдруг президент «Торпедо» Владимир Алешин как-то странно засмущался (а впрочем, он большой друг Вячеслава Колоскова) и заявил, что не готов обсуждать эту тему и что разговор нужно перенести. Дали отбой. Сейчас видим, чем все у черно-белых закончилось… Потом спросил у Колоскова: «Как же так?» Он в ответ развел руками: «Ну вы поймите, я же тренеров не назначаю!» - «Ладно, все понятно…»

Я стал собираться в Португалию, где интерес ко мне проявляли два клуба. Но появился Виталий Мутко со своим предложением, и его не смутили те условия, которые мне озвучили португальцы. Мы довольно быстро ударили по рукам, и я приехал в Питер, знакомиться с командой.

Знакомиться было трудно, ибо принимал я «Зенит» в той ситуации, когда нужно было фактически создать новый коллектив. Мы с Мутко не провозглашали открытого принципа «фэйр-плей», как это сделал «Локомотив» в 2007 году, такая позиция была внутри каждого из нас. Мы хотели создать совершенно другую команду, которая развивалась бы абсолютно иным путем, чем прежде, и со временем начала бороться за высокие места.

Первым делом встретился со спортивным директором Юрием Морозовым. Отношения у нас были всегда неоднозначные, но с профессиональной точки зрения он мог бы мне предоставить немало информации об игроках. Я спросил его, будем ли сотрудничать, на что получил фирменный морозовский ответ: «Ну, если не вы…шь, то готов». - «Ну как же я отберу у тебя хлеб?» - в тон ему сказал я. Сошлись на том, что через два дня Юрий Андреевич даст мне данные по игрокам. Но именно через два дня Морозов уехал в отпуск. Вот так.

Еще перед тем, как принять «Зенит», я попытался найти контакт с Сергеем Дмитриевым, которого знал раньше. «Сереж, Денис Зубко уходит, скажи на правах старшего, чтобы остался. Будут другие условия, перспективы…» Но Зубко ушел. Пришлось уйти и Дмитриеву, поскольку после пары эпизодов я понял, что этот игрок - мне не помощник. Сергей восстанавливался после травмы, ему предстояло тяжело входить в сезон, и однажды на тренировке он грубо ответил тренеру Бурчалкину, который сделал ему замечание. Дескать, я сам знаю, как себя готовить! Что ж, пришлось ему предоставить возможность готовиться самому. Но уже в другой команде…

* * *Помощников у меня не было, пришлось набирать штаб. Я очень доволен остался Львом Бурчалкиным, опытным тренером, который принял мои режимные правила и стал работать в одной команде со мной. Увидел я тренерские задатки и в Анатолии Давыдове, пусть на тот момент он был и безработным и без тренерской практики. На тренировках увидел, что он вполне может пригодиться нам и как футболист (Давыдов только что вернулся из Китая), и начал исподволь, незаметно для него самого готовить его к тому, чтобы включить в состав действующих игроков с учетом сложившейся ситуации недобора. Анатолий сам не знал, что я его заявлю на чемпионат, и был немало удивлен! Что уж говорить о прессе, которая писала что-то о рекордах Гиннесса, потому что в одной команде вместе на поле выходили отец и сын, Анатолий и Дмитрий Давыдовы. Пусть Толе не хватало скорости, изящества в продолжении, но у него был колоссальный опыт, играл он цепко и агрессивно.

А главное - руководил обороной. И Дима очень многое взял от отца, а папиной жесткости, быть может, ему даже и не хватало, хотя младший оказался более универсален.

На самом деле сделал я это не экстравагантности ради, а потому, что у нас был полный недокомплект в обороне. Так получилось, что приглашали мы не тех игроков, кого хотели в первую очередь, а тех, кого могли пригласить. Пришли с Украины Вернидуб и Бабий, взяли за смешные деньги - тридцать пять тысяч долларов - Сако Овсепяна из Армении. С Мутко в тот год у нас было полнейшее взаимопонимание, я видел от него только помощь, и за счет этого мы сумели к началу чемпионата набрать состав.

Ключевую роль в новой команде стал играть и Алексей Игонин, у которого сначала были выявлены проблемы с аритмией сердца. Мы разработали для него специальную индивидуальную программу подготовки и в итоге получили универсального футболиста, умеющего сыграть на любой позиции. Игонин у меня всегда ассоциировался с Анатолием Тимощуком, которого я точно так же разнообразно использовал впоследствии в «Шахтере».