Анатолий Бышовец - Не упасть за финишем

Если говорить о флангах, то в «Зените» оставил след Роман Максимюк. До приезда в Питер его никто не знал, а потом наперебой хотели «Локомотив» и киевское «Динамо». В итоге киевляне его взяли, но все-таки отдали в «Днепр». В Киеве всегда пристально наблюдали за тем, что происходит в «Зените», и делалось это, естественно, с помощью Юрия Андреевича. Максимюк обладал прекрасными физическими качествами, скоростью, они были близки с Герасимцом по стилю, хотя Роман больше пользовался для прорывов свободным пространством, а у Сергея имелся в арсенале дриблинг. При этом оба классно играли в завершении, а потрясающий гол Максимюка с лета «Локомотиву», думаю, в Питере до сих пор помнят. Роме, правда, не хватало веры в себя. Мы, тренеры, постоянно его поддерживали, что он очень ценил и работал изо всех сил.

Кто- то, наоборот, не смог реализовать свой талант, как, например, Олег Дмитриев. У него были проблемы дома, что постоянно мешало ему на футбольном поле. Игорь Зазулин -тоже неплохой игрок, но ему не хватало психологической устойчивости, морально-волевых качеств. Интересным футболистом был Денис Угаров, способный внести в матч интригу, но ему не хватало физических кондиций, надежности, умения вести силовые единоборства. Честно признаюсь, был рад, что Денис стал тренером. Он был увлечен прежде всего самой игрой, не вникал в общие моменты, в отличие от того же Кобелева. Тот играл у меня и в юношеской сборной, и в московском «Динамо», и чувствовалось, что Андрей обладает притязательностью, необходимой для достижения самых высоких целей.

В некоторых матчах сезона-97 мы показали и проблески той игры, что позволяла нам год спустя идти в чемпионате на первом месте. Вспомним победу над «Торпедо» 3: 2, после того как в первом тайме мы проигрывали 0: 2, да еще и гости не забили пенальти. Как стало возможным такое чудо? Наверное, так же, как и «Томь» подобным образом выигрывала в 2005 году у «Динамо» и «Москвы». Так же, как «Локомотив» побеждал «Спартак» и «Крылья Советов». Важно то, как ведут себя тренеры проигрывающей и выигрывающей команды. Условно, Тарханов, Вортманн или Слуцкий могут при 2: 0 прийти в раздевалку и попросить футболистов спокойно доиграть матч. Я наоборот, всегда, даже в самой комфортной ситуации старался искать для подопечных дополнительные импульсы, соревновательные стимулы. Не помню, что именно сказал тогда игрокам, но точно знаю: тренеру в такой момент крайне сложно изображать, что ничего не случилось. Но если футболисты увидят, что ты не уверен в них, они проиграют. При 0: 2 в перерыве шанс на успех оставляет только психология, поскольку для деморализованной команды схемы и чисто футбольные элементы уже имеют мало значения. Психология в таких ситуациях выше арифметики.

Когда мы встречались с командами тех людей, которые обещали «устроить мне веселую жизнь», я делал вид, что ничего не замечаю. И сохранял со всеми чисто рабочие отношения. О человеческих речи не могло быть, потому что постоянные интриги вокруг команды, и более того - организованная Дмитриевым и Садыриным клевета на вратаря Березовского - все это случалось не просто так, но с тем, чтобы внести в команду деструктивные моменты, испортить микроклимат. А ведь Березовский всегда отличался патриотичным отношением к «Зениту», что не раз доказывал делом. Вспомните, что такое означало выиграть в то время на поле «Алании», но мы сумели, причем Роме Березовскому пришлось отражать сразу два пенальти, что подтвержало его мастерство и порядочность.

Пока хватит о грустном. С «Зенитом» мы проводили предсезонные турниры. Ездили в Ашхабад, колесили по Турции, для того чтобы выступить в Диярбакыре. И я не считаю, что эти испытания были лишними, - в конце концов, мы уже знаем, что именно в трудных условиях познается характер игроков, а ворчание футболиста по поводу лишений, как правило, является лишь попыткой списать свои игровые огрехи на сопутствующие обстоятельства. Тем более что и коллектив у нас был интересный. Самый живой и адекватный человек, которого я помню, был, пожалуй, Панов. Он постоянно искрил какими-то шутками, приколами, обращал в юмор любые ситуации, в том числе и бытовые.

Помимо всего мы вели борьбу с нецензурной лексикой. Дошло до того, что я штрафовал игроков за матерные слова, брали по сто долларов, отдавая потом деньги в детские команды. Как-то Зазулин что-то сказал, не подумав, и тут же начал извиняться, оправдываться: «Анатолий Федорович, я не то говорил, я хотел, я, я…» - «Хорошо, - говорю. - Тогда не сто. Двести». Тот сразу: «Нет-нет, тогда лучше сто!» Так в конце концов Мутко приехал на базу с дочкой и вздохнул с облегчением: «Ну наконец-то! Наступили времена, когда можно приезжать с семьей на тренировки!»

* * *Уже прошло больше года моего пребывания в Петербурге, как-то мы гуляли с женой возле Летнего сада, и вдруг проезжавший велосипедист, в возрасте и хорошо экипированный, остановился и обратился ко мне: «Спасибо вам большое. Вы объединили наш город. Объединили нас всех». И я понял в тот момент, что клуб выбрал правильный путь.

К этому времени «Петровский» уже заполнялся на сто процентов. Наши футболисты играли за город, за тех, с кем вместе они росли и жили. Сложившаяся обстановка в команде и вокруг нее быстро делала ребят своими. Ни Саша Куртиян, ни украинские ребята, ни Герасимец, ни Кульков никогда не чувствовали себя чужими, не тратили много времени на адаптацию.

Куртиян вообще был очень интересный игрок. Несмотря на небольшие габариты, он был не той моськой, что только лает на слона, а той, что может больно слона укусить. Саша был неординарен, его игра была творческой, с массой ходов и продолжений, которые могли поставить в тупик даже меня, его тренера! В сложных ситуациях он всегда находил решение проблемы. С его приходом мы очень много выиграли в игровом плане, а с появлением Саши Горшкова - в профессиональном. Этот человек создавал прекрасную ауру. Что касается самоподготовки, внедрения этой линии в команду - Горшков оказался выше всех. Моей любимой фразой всегда было масловское: «Как сам себя подготовишь, тебя ни один тренер не подготовит». Тренер ведь делает нагрузки на сто процентов, на пятьдесят и тонизирующие занятия. И человек, который превращает сто в пятьдесят, а пятьдесят - в тонизирующие занятия, крадет сам у себя. Умение делать наоборот приводит к выдающимся спортивным достижениям и долголетию, что Горшков доказал своим примером. Можно выпивать, заниматься сексом, вести себя как угодно. Но это можно делать и в тридцать, и в сорок лет. А в футбол на высоком уровне играют, по большому счету, до тридцати. И только единицы, фанаты, футбольные пуритане могут играть до сорока.

Летом 1997 года пришел еще один игрок с Украины, центрфорвард Геннадий Попович. У него были некоторые проблемы со здоровьем. Гена обладал отличными бомбардирскими качествами, но показатели физподготовки оставляли желать лучшего. Мы знали о некоторых его проблемах, которые впоследствии проявились, и использовали его так, чтобы Попович мог играть без опаски за здоровье и при этом приносить пользу команде.