Меч Судьбы - Скороходова Т.Н.

- Опять твоя гадость? - я живо представила, как буду пускать пузыри и биться головой о лавку.

- Пей, легче будет, - не без ухмылки ответил он. Этот голос, чтоб его…

- Это тот, после которого быка сожрать мало будет? Все то у вас, колдунов, не как у людей, - проворчала я.

- Не хочешь, не надо, - отрезал он и уселся рядом, чуть не отдавив мне ноги. И отхлебнул из фляги.

Я уставилась на него, ожидая чего-нибудь вроде падучей или обморока. Но у Вейра лишь заблестели глаза.

- Дай, - я протянула руку.

Он, хмыкнув, сунул флягу. Я помедлила и осторожно глотнула. Приятный травяной горьковатый привкус жидкости бальзамом омыл пересохшее горло. Осмелев, сделала несколько глотков. Вейр прислушался, цепким взглядом окинул комнату и выругался себе под нос:

- Seltavro s’ess verskuatorre, miemo diorasiettika morde!

В дом скользнул Север, сверкнув угольями глаз. Шерсть на загривке стояла дыбом. У меня пошла кругом голова, комната поплыла перед глазами. Два изумленных колдуна, два волка. Три кухонных деревянных стола, круговорот мисок, ножей и тысячи волчьих багровых глаз…

Я очнулась от жажды. Страшно хотелось пить. Еле-еле оторвав чугунную голову от чего-то твердого, мутным взглядом обвела комнату. В ногах устроился Вейр, рядом с ним на лавке лежал меч. Железный, простой, без украшений и гравировок. На полу вытянулся Север, положив голову на лапы и пристально глядя в сторону двери. Только дернул ухом в мою сторону. Мол, некогда за всякими бессознательными и приходящими в себя девицами следить. Я потерла висок. Легкое головокружение и звон в голове мешали сосредоточиться.

- В пойле что, басманник был? - охрипшим голосом просипела я. На меня эта травка оказывала такое же действие, как маковый взвар. Только сильнее в десятки раз.

- Да. Предупреждать надо о таких вещах. Вставай, не время разлеживаться. Надо по быстрому убираться отсюда, - в голосе Вейра забряцал металл.

- Почему это? - опешила я.

- Осмотрись и сама увидишь.

Я села, с изумлением обнаружив, что боль и усталость прошли безоглядно, и осмотрелась, как мне и было велено. Комната производила гнетущее впечатление. В миске на столе, полной воды, плавали очищенные клубни картошки, рядом валялся нож. Все бы ничего, но вода зацвела, очистки рядом с миской скукожились, на лезвии ножа засохшие ржавые пятна. Но не ржавчина. Холодная печь, но летом холодной печкой никого не удивить. В печи крынка с кашей. Потеки пены серого цвета давно засохли. На скудной мебели, на полу слой пыли. Пахло затхлым, неживым. Дом мертв, мертв, как столетний скелет. В любом жилье, где стены целы, должен остаться хранитель. Но этот дом был пуст. Может, я потеряла способность видеть? Я почувствовала себя слепой, осиротевшей. Привычка полагаться на второе зрение впиталась в плоть и кровь. Наверное, так себя чувствует человек, потерявший руку или ногу. Мне стало зябко.

- Не суетись. Здесь, как в кружке у пропойцы, - буркнул колдун.

- Ты что, мысли читаешь? - возмутилась я.

- Эмоции, - отрезал Вейр.

- А ты что почувствовал?

- Смерть, - сухо ответил он.

Север оскалил клыки, чуть приподнялся на лапах, напружинился, прижав уши к голове. Шерсть на загривке стала дыбом. От звука медленных, тяжелых шагов сердце забилось чаще. Через грязное окно на пол падали лучи солнца, значит, время нежити еще не пришло, но на душе все равно стало тревожно. Колдун, крадучись, не выпуская меча, скользнул к двери, притаился. Глаза, как у Севера. Прямо близнецы-братья. Я подобралась. Свою жизнь, сколько бы ее мне не осталось, я готовилась отдать дорого. Очень дорого. Пусть заклинания и получаются с вывертами, но удар силой - он и у тьмы, и у света - удар силой.

Дверь скрипнула и медленно отворилась.

- Убери железку-то, колдун, - густой, сочный бас разорвал мертвую тишину.

Вейр опустил меч и вышел на крыльцо. Я рванула следом.

Сказать, что мужик был здоровенный, это ничего не сказать. Черноволосый, чернобородый кряжистый кузнец в кожаном фартуке стоял на крыльце, щуря синие, как вечернее небо, глаза в лучистых морщинках. - Здраве буде, веда. И ты, зверь диковинный.

Север улыбался во всю пасть, разве что хвостом не вилял. Предатель. Я спустилась с крыльца и села на ступеньку.

- Здорово, кузнец. Чей это домик и что тут у вас творится?

Он тяжело опустился рядом. Пахнуло металлом, потом.

- Да пусть хоть небо на землю свалится, не наше это дело. Некогда встревать, - отрезал Вейр.

- Я не с тобой разговариваю, - взвилась я и уставилась на кузнеца. Тот вздохнул.

- Думал, сам справлюсь, но… - я увидела отблеск слез в синих глазах.

- Ты никуда не пойдешь, - отчеканил колдун.

- А не пошел бы ты сам! Тебя не спросила!

- Без помощи колдуна мне не справится, - поник головой кузнец.

- Да что стряслось-то? - не выдержала я. От зрелища, как крепкий, светлый мужчина тает от горя, разрывалось сердце. - И как звать-то тебя, добрый человек?

- Богданом кличут, - тихо ответил кузнец. И, помедлив, добавил:

- Здесь был колдун. Здесь он и остался.

- Это я уже понял, - прошипел Вейр. - Ты хоть понимаешь, о чем меня просишь?

- Да, - я едва расслышала ответ. - Не можешь или не хочешь помочь, так хотя бы подскажи, век благодарен буду.

- Да что ты за тварь-то такая? - взвилась я. - Что, от небольшой помощи убудет с твоей колдунской рожи, что ли? Или репутацию последнего козла бережешь?

У Вейра заиграли желваки, пальцы побелели, стиснули рукоять меча. Эх, с каким бы наслаждением он бы проткнул меня своей железякой…

- Пошли, дядя. Пусть сопит тут в свои две дырочки. Может, и я пригожусь, - я еще раз одарила взглядом его мерзейшее высочество, поднялась со ступеней и направилась к воротам. Север шел рядом, прядая ушами и настороженно поглядывая по сторонам.

Выйдя на улицу, я обернулась и невольно хмыкнула. Вейр вышагивал следом, ведя в поводу кобылу. С таким лицом только замуж за постылого. Или на казнь.

На улочках было безлюдно, даже собаки не лаяли. Мы молча прошагали к кузнице. Богдан впереди, затем мы с Севером, и плетущийся в хвосте нашей процессии Вейр. Кузнец сразу направился к небольшой баньке, открыл дверь, и, помедлив, скрылся внутри.

Привыкнув к полумраку, я разглядела в неярком огне свечей тело. Мальчишка лет десяти, черноволосый, худенький, в длинной рубахе до пят, лежал на дощатом полу, вытянувшись во весь рост и раскинув руки. Серое лицо, черные тени под глазами. Круг железной стружки казался огромной змеей, свернувшейся перед смертельным броском. Глаза мальчонки открылись и уставились на меня. Глаза тьмы. Налитые кровью белки, черные, расширенные зрачки. Я машинально сделала шаг назад и уперлась спиной в кого-то. Сзади меня врос в землю Вейр, вперившись глазищами в круг. Север тихо, глухо ворчал. Кузнец, видимо, не в силах смотреть на сына, отвернулся.