Давид Рикардо - Начала политической экономии и налогового обложения

Наименьшее количество труда, достаточное на производство товара, будь то произведение мануфактуры, земли или рудника, – при обстоятельствах наиболее благоприятных, которыми пользуются те, в чьем распоряжении находятся особенно легкие способы производства, никогда не определяет меновой ценности. Она определяется, напротив, наибольшим количеством труда, какое вынуждены употреблять те, в чьем распоряжении не имеется подобных легких способов; те, кто для производства товара должен бороться с самыми неблагоприятными обстоятельствами; под наиболее неблагоприятными обстоятельствами мы подразумеваем самые неблагоприятные из тех, под влиянием которых добывается необходимое количество продукта.

Так, в благотворительных учреждениях, где заставляют бедных работать при помощи пожертвований, общая цена товаров, составляющих продукт такого труда, будет определяться не теми особыми преимуществами, какими пользуются эти рабочие, но обыкновенными и естественными затруднениями, которые должно преодолеть всякому другому промышленнику. Фабрикант, не пользующийся такими выгодами, был бы вытеснен с рынка, если бы эти рабочие, подавленные в особенно благоприятное положение, могли удовлетворить всем потребностям общества, так как если бы он продолжал свой промысел, то ото произошло бы лишь при таких условиях, что он мог бы извлекать из него обычный или общий уровень прибыли на капитал; но для этого ему абсолютно необходимо продавать свои товары по цене, пропорциональной количеству труда, потраченному на их производство [9].

В самом деле, лучшие участки продолжали бы давать прежний продукт на прежний труд, но ценность этого продукта возрастала бы вследствие того, что с менее плодородных участков на новый труд и капитал подучалось бы меньше продукта. И так, не смотря на то, что преимущества плодородного участка перед другим менее плодородным не были бы никогда утрачены, но были бы только перенесены с лица, возделывающего почву, или с потребители на землевладельца, тем не менее, как только явилась бы потребность в обработке земель низшего сорта более значительным трудом, и как только добавочное снабжение сырья стало бы доставляться исключительно почвою этого сорта, то относительная ценность этого сырья начала бы непрерывно возвышаться над своим прежним уровнем и выражаться в большем количестве шляп, башмаков, платья и т. п., для производства которых не требовалось добавочного количества труда.

Таким образом, причина возвышения ценности естественных произведения лежит в необходимости приложить к земле, позже других поступившей в обработку, излишнее количество труда, а не в том, что землевладельцу платится рента. Ценность хлеба определяется количеством труда, употребленного на его производство на участках такого качества или при помощи той части капитала, которые не платят ренты. Хлеб становится дороже не вследствие того, что платится рента; напротив, рента платится вследствие того, что хлеб дорожает, и даже было правильно замечено, что ценность пшеницы не понизилась бы и в том случае, если бы землевладельцы отказались от ренты. Следствием подобной меры было бы только то, что некоторые фермеры стали бы жить господами, но нисколько не уменьшилось бы количество труда, необходимое для производства сырых продуктов на участках всего менее плодородных.

Нет мнения более распространенного как то, что земледелие приносить большие выгоды, нежели всякий другой источник полезного производства, и это вследствие того, что земля дает излишек под видом ренты. Тем не менее, в ту эпоху, когда земли наиболее плодородны, наиболее изобильны, ренты не платят вовсе, и уже в то время, когда плодородие уменьшается, когда на прежний труд возвращается меньше продукта, начинают уделять часть продукта участков более плодородных на уплату ренты. Странно, что это свойство земли, которое должно бы было считаться убыточным, в сравнении с пособием природы в фабричном деле, тем не менее, признавалось за особенное ее преимущество. Если бы воздух, вода, упругость пара и давление атмосферы имели разные свойства и находились в ограниченном количестве, если бы они могли быть обращаемы в собственность, то они давали бы, подобно земле, ренту, которая возрастала бы по мере поступления в пользование различных качеств их. Чем более ухудшалось бы качество, тем более возвышалась бы ценность продуктов, в производстве которых участвовали эти деятели, потому что знаковые количества труда были бы менее производительны. Человек работал бы более в поте своего лица, природа делала бы меньше, и земля не пользовалась бы преимуществом, основанным на ограниченности ее сил.

Если излишек продукта, составляющий ренту, есть действительно преимущество, то остается пожелать, что бы вновь сооружаемые каждый год машины были менее производительны, нежели прежние. Это, несомненно, увеличивало бы ценность товаров, произведенных не только при помощи таких машин, но и посредством других машин страны, и тогда стали бы платить ренту всем, кто обладал бы машинами более производительными [10].

Возвышение ренты всегда составляет следствие увеличения народного богатства и затруднений при снабжении пищей возрастающего населении. Рента – признак, но не причина богатства, потому что часто богатство возрастает очень быстро при неподвижном состоянии или даже при уменьшении ренты! Рента возвышается наиболее быстро по мере того, как находящаяся в распоряжении земля становится менее производительною. Богатство возрастает всего быстрее там, где находящиеся в распоряжении земли наиболее плодородны, где всего менее ограничен ввоз, где, вследствие улучшений в земледелии, можно увеличивать производство, без пропорционального увеличения количества труда, и где, след., возрастание ренты идет медленно.

Если бы высокая цена хлеба была следствием, а не причиною ренты, то цена колебалась бы, смотря по возвышению или понижению ренты, и рента была бы составною частью цены. Но как регулятор цены хлеба есть тот хлеб, в который производится наибольшим количеством труда, то и рента в последнем счете не представляет и не может представлять составной части цены хлеба [11]. Итак, Ад. Смит не прав, когда он предполагает, что первоначальное правило, определявшее меновую ценность товаров, т. е. сравнительное количество труда, необходимого для их производства, может совершенно быть изменено обращением земель в собственность и платежом ренты. В состав почти всех товаров входит некоторая часть земледельческих продуктов, но ценность этого сырья, точно также, как и хлеба, определяется производительностью последней части капитала, затраченного на обработку земли, которая не приносят ренты; след., рента никак не может входить составною частью в цену произведений.