Елена Чиркова - От золотого тельца до «Золотого теленка». Что мы знаем о литературе из экономики и об экономике из литературы

Ван Берле действительно вскоре добивается превосходных результатов: он «достиг большого разнообразия в окраске и в форме тюльпанов и увеличил количество разновидностей». Его тюльпаны – «чудеснейшие творения, равных которым никогда никто не создавал, за исключением разве только Шекспира и Рубенса». Сам он принадлежит «к той талантливой и наивной школе, которая с седьмого века взяла своим девизом изречение: „Пренебрегать цветами – значит оскорблять Бога“. Посылка, на которой любители тюльпанов построили в 1653 году следующий силлогизм: „Пренебрегать цветами значит оскорблять Бога. Тюльпаны прекраснее всех цветов. Поэтому тот, кто пренебрегает тюльпанами, безмерно оскорбляет Бога“».

Успехи Корнелиуса таковы, что о нем всюду говорят, а Бокстель навсегда исчезает из списка известных садоводов Голландии. Вуайеризм Бокстеля доходит до того, что он покупает подзорную трубу, чтобы через забор следить «не хуже самого хозяина» за цветами Корнелисуса «с момента их прорастания, когда на первом году показывается из-под земли бледный росток, и вплоть до момента, когда начинает округляться благородный и изящный бутон, а на нем проступают неопределенные тона будущего цвета и когда затем распускаются лепестки цветка, раскрывая, наконец, тайное сокровище чашечки».

Пережить успех соперника он не может. От болезненного вуайеризма Бокстель переходит к вредительству, а затем и к настоящему предательству. Когда он замечает на грядках ван Берле тюльпаны изумительной красоты, после периода восхищения им овладевает «лиходарочная зависть» и охватывает искушение «спрыгнуть ночью в сад, переломать растения, изгрызть зубами луковицы тюльпанов и даже принести в жертву безграничному гневу самого владельца, если бы он осмелился защищать свои цветы». Останавливает его только то, что «убить тюльпан – это в глазах настоящего садовода преступление ужасающее». («Убить человека – еще куда ни шло».)

Бокстель старается разработать план преступления таким образом, чтобы виновника гибели цветов не установили. Он привязывает двух кошек друг к другу за задние лапы бечевкой в десять футов длины и бросает их со стены на середину главной гряды. «Обезумевшие от падения с высокой стены животные… заметались с диким мяуканьем во все стороны, ломая своей бечевкой цветы. После пятнадцатиминутной яростной борьбы им, наконец, удалось разорвать связывавшую их бечевку, и они исчезли».

Когда Корнелиус утром обследует сад, он находит «симметричные гряды его тюльпанов в полном беспорядке, подобно солдатам батальона, среди которого разорвалась бомба». «Пятнадцать или двадцать тюльпанов, разодранных и помятых, лежали на земле, одни согнутые, другие совсем поломанные и уже увядшие. Из их ран вытекал сок – драгоценная кровь, которую ван Берле согласился бы сохранить ценой своей собственной крови». Однако ни один из четырех знаменитых тюльпанов, на которые покушался завистник, не был поврежден. «Они гордо поднимали прекрасные головки над трупами своих сотоварищей». Корнелиус выставляет у тюльпанов охрану в виде ночующего в сторожке садовника, и Бокстель вынужден затаиться.

Между тем его зависть усиливается тем, что общество любителей тюльпанов города Хаарлема объявило награду тому цветоводу, кто вырастит уникальный тюльпан – черный. Это задача считается неразрешимой, так как «в эту эпоху в природе не существовало даже темно-коричневых тюльпанов». Однако похоже, что премия может достаться Корнелиусу, который принялся за посевы и все необходимые работы, чтобы превратить красные тюльпаны, которые он уже культивировал, в коричневые и коричневые в темно-коричневые. «На следующий же год ван Берле вывел тюльпаны темно-коричневой окраски, и Бокстель видел их на его грядах, в то время как он сам добился лишь светло-коричневого тона».

Бокстель начинает чувствовать отвращение к цветоводству и опускает руки: у него в земле гниют луковицы, в ящиках высыхает рассада, на грядах увядают тюльпаны. Он лишь наблюдает за работой ван Берле. А тот просеивает семена, подогревает и поливает их разными жидкостями, чтобы вызвать в них изменения, и даже производит «чрезвычайно тщательные и искусные прививки». Корнелиус «прячет в темном помещении те семена, которые должны были дать черный цвет, выставляет на солнце или на свет лампы те, которые должны были дать красный, ставил под отраженный от воды свет те, из которых должны были вырасти белые тюльпаны». Алхимические приемы во всей красе! Наблюдающий за Корнелиусом Бокстель воображает, что целится в Корнелиуса из мушкета.

Случай погубить Корнелиуса Бокстелю скоро представляется. К ван Берле приезжает крестник – важный политический деятель, противник Вильгельма Оранского – и отдает ему на хранение какой-то сверток. Сцену наблюдает в бинокль Бокстель, догадывающийся, что это могут быть «бумаги политического характера», документы оппозиции.

Между тем Корнелиус уже в шаге от выведения черного тюльпана: он снимает с грядки «еще бесплодные луковицы от посаженных тюльпанов цвета жженого кофе; их цветение… должно было дать тот знаменитый черный тюльпан, которого добивалось общество цветоводов города Хаарлема».

***

Итак, 20 августа 1672 года в час дня Корнелиус находится у себя в сушильне. Он любуется полученными луковичками – они «безупречные, неповрежденные, совершенные, – неоценимые зародыши одного из чудеснейших произведений науки и природы, которое в случае удачи опыта должно было навсегда прославить имя Корнелиуса ван Берле». «Жилки на их кожице так тонки, что они даже незаметны невооруженному глазу». Корнелиус предается размышлениям о том, как назвать новый сорт тюльпана. Решает в пользу «Tulipa Nigra Barlaensis». Когда спросят: «Почему „Barlaensis“?», – ответом будет: «В честь имени творца его, ван Берле». Когда спросят: «А кто такой ван Берле?», – будут отвечать: «Это тот, кто уже создал пять новых разновидностей: „Жанну“, „Яна де Витта“, „Корнеля“ и т. д.». А дальше – мечты о славе и о том, как будут потрачены сто тысяч, которые, кажется, уже в кармане. Половина из них пойдет на научные опыты, и Корнелиус добьется, что тюльпан будет благоухать. В идеале – издавать аромат розы или гвоздики. Или цветок вернет себе естественный аромат, которым, как Корнелиус думает, тот обладает в Индии или на Цейлоне.

В этот момент за ним и приходят служители закона. На него донес Бокстель, зная, что за хранение документов оппозиции полагается смертная казнь.

Сначала Бокстель испугался мысли о доносе, поскольку это могло привести Корнелиуса на эшафот. Но к зависти добавляется желание прикарманить сто тысяч. Бокстелю было хорошо известно, что ван Берле стоит на пороге выведения черного тюльпана, а его арест позволял завладеть заветными луковицами. После ареста никому не пришло бы в голову их охранять, а Бокстель ночью мог бы перебраться через забор. К тому же он точно знал, где находятся сокровища. Помимо премии Бокстель получил бы «великую честь назвать новый цветок „Tulipa Nigra Boxtellensis“».