Мэтью Барроуз - Будущее: рассекречено. Каким будет мир в 2030 году

В 2014 г. исполнилось 100 лет с начала Первой мировой, или Великой, войны, как ее называли в те времена. Трудно не проводить параллелей с нашими днями {175}. Тогда полным ходом шла глобализация, подпитываемая все более быстрым транспортом (от железных дорог до пароходов) и революцией в области коммуникаций, связанной с телефоном, телеграфом и беспроволочным телеграфом, который позже станет известен как радио. Электричество меняло жизнь человека, невероятно увеличивая продуктивность. Некоторые ученые считают, что технологическая революция тогда гораздо сильнее влияла на условия жизни человека, чем сегодня. Почему и чем закончился долгий мир XIX и начала XX вв.? И не повторится ли мировая война в наше время?

Говорю без тени надуманного оптимизма: я не вижу возможности повторения войны такого масштаба. Несмотря на местами пугающее сходство, отличий все же немало. Нынешний век существенно демократичнее империалистической Европы перед Первой мировой. Есть хорошее научное исследование, показывающее, что демократические государства не склонны воевать друг с другом. Но это не единственное отличие. Начало прошлого века было временем повального национализма, антисемитизма, расизма и сильной социальной уверенности в неизбежности дарвиновского естественного отбора, где выживает самый достойный. В наши дни ситуация иная.

Вероятность мировой войны явно преувеличена, но в ряде регионов есть угроза крупного военного конфликта, а еще больше шансов у гражданских войн, терроризма и массовых волнений. Но для начала надо поместить имеющуюся угрозу в контекст. Есть несколько хороших новостей о конфликтах, которые стоит вам сообщить. С этого, пожалуй, и начну.

На протяжении почти 10 лет не было масштабных конфликтов между странами – того, что называется межгосударственными конфликтами. С 1945 г. не было крупных войн. Это самый длительный мирный период за последние пять веков. У столь долгого мира может быть несколько возможных причин. Мало когда, а может, и никогда еще распределение сил на планете не было таким несимметричным, как после окончания холодной войны, когда мощь США настолько превосходила любую возможную комбинации сил. Военное превосходство США с большой вероятностью сохранится еще пару десятков лет. Новые сверхдержавы, такие как Китай или Индия, набирают силу, но существующий мировой порядок им выгоден. Все больше стран – в основном европейских – осознанно решили поддерживать свои военные возможности на гораздо более низком уровне, чем позволяет их экономика. Я думаю, что это отражает их оценку целесообразности применения в современном мире силы для достижения политических целей. Норман Энджелл [10], знаменитый автор вышедшего в 1910 г. бестселлера «Великая иллюзия», в котором он говорит о бесполезности войны, пожалуй, опередил время. Я не считаю, что страны или люди становятся пацифистами, но многие пришли к выводу, что война лишь препятствует достижению их основной цели: экономического развития.

И все же нужно быть осторожными. Основной тезис, высказываемый мной в этой книге: времена меняются быстро, и допущения, из которых мы исходили ранее, не обязательно применимы сегодня. На сегодняшний день США с огромным отрывом опережают всех по военной мощи, это единственная сверхдержава с мировым охватом. Но по мере роста новых сверхдержав – особенно Китая, который усиленно инвестирует в оборону страны, – сложившееся после окончания холодной войны равновесие начинает раскачиваться. Это вопрос не только способности, но и желания. Если США не пожелают или не смогут в полной мере служить гарантом мировой безопасности, мир станет менее стабильным. Международная система становится все более раздробленной, и политика сдерживания пошатнулась. Я не думаю, что это происходит повсеместно. Европейцы, представляющие совместно крупнейшую экономическую силу, не будут воевать ни между собой, ни с другими. Они так жестоко пострадали во время мировых войн, что теперь не верят в войну. В этом ключевое отличие от ситуации перед Первой мировой, когда все основные европейские империи (включая Оттоманскую) видели в войнах преимущество для себя.

Без участия европейцев сегодня угроза войны остается только на региональном уровне. И шансы на то, что конфликты могут разрастаться, охватывать большие территории и иметь далекоидущие последствия, увеличиваются. Наиболее вероятной ареной таких событий станут Ближний Восток и другие волатильные регионы, в том числе Южная и в меньшей степени Восточная Азия.

Прежде чем мы рассмотрим эти регионы, взглянем на имеющиеся на сегодня паттерны внутренних или межгосударственных конфликтов. В эпоху, последовавшую за окончанием холодной войны, эти схемы были менее распространены, но мы наблюдаем их рост, особенно в Сирии. Где бы ни возникали гражданские или этнические войны, они всегда затягивались. Средний внутригосударственный конфликт, начавшийся в 1970–1999 гг., продолжался около шести лет. Некоторые – в том числе гражданская война в Анголе, конфликт в Северной Ирландии, война в Перу против партии «Сияющий путь» или гражданская война в Афганистане – шли десятилетиями. А межгосударственные конфликты, начавшиеся в 1970–1999 гг., в среднем продолжались менее двух лет.

Ученые считают, что существенный рост количества и масштаба миротворческих операций снизил живучесть одних конфликтов и предотвратил повторное появление других. Доля стран с молодым населением, переживающих существенные внутренние вооруженные конфликты, снизилась с 25 % в 1995 г. до 15 % в 2005 г. Миротворчество и поддержание государственности – несмотря на все более двойственное отношение к подобным действиям на Западе – помогли избежать еще большего числа жертв.

С 1970‑х около 80 % гражданских войн и вооруженных этнических конфликтов (с 25 или более смертями, связанными с боевыми действиями, в год) начинались в странах с молодым населением (средний возраст – 25 лет или менее). Позже, возможно, риск внутренних конфликтов станет снижаться в странах и регионах, где будет наблюдаться взросление населения (средний возраст старше 25 лет). И все же, ввиду того что во многих странах население по-прежнему останется очень молодым, в последующие 20 лет будет высок риск конфликтов, особенно в западной, центральной и восточной частях экваториальной Африки, в отдельных регионах Ближнего Востока и Южной Африке, а также в отдельных островных горячих точках Тихого океана, таких как Восточный Тимор, Папуа – Новая Гвинея, Филиппины и Соломоновы Острова. Как мы уже видели, многие из этих стран страдают от других дестабилизирующих факторов: плохо управляемой экономики, ухудшающихся экологических условий и слабого правительства.