Рудольф Гильфердинг - Бём-Баверк как критик Маркса

Закон ценности становится, таким образом, законом движения определённой, покоящейся на товарном производстве, общественной организации, но в последнем счёте все изменения в общественной структуре могут быть сведены к изменениям в производственных отношениях, т. е. к изменениям в развитии производительной силы и организации труда. Этим политическая экономия, в резком противоречии с психологической школой, трактуется, как часть науки об обществе, а эта последняя, как историческая наука. Этой противоположности совершенно не сознаёт Бём. Вопрос о том, какой метод является правомерным для политической экономии, «субъективный» или «объективный», он решает в полемике с Зомбартом в том смысле, что один метод должен восполнять другой, тогда как здесь вообще речь идёт не о двух различных методах, но о различном понимании всей социальной жизни, т. е. о точках зрения, из которых одна исключает другую. Этим объясняется то, что Бём, ведя полемику со своей субъективно-психологической точки зрения, видит противоречия теории Маркса, которые лишь потому кажутся ему таковыми, что он даёт самой теории субъективистское истолкование.

Но если труд есть единственное мерило оценки, а тем самым и ценности, то для подобного предвзято-субъективистского понимания единственно последователен вывод, что товары могут обмениваться лишь в том случае, если они содержат равные количества труда, так как иначе непонятно, что может заставить индивида отказаться от своей оценки. Если же факты не соответствуют этой предпосылке, то закон ценности теряет всякое значение, и труд становится лишь одним из оснований, определяющих ценность, наряду с прочими. Отсюда то большое значение, которое Бём придаёт факту обмена товаров не на основании содержащегося в них равного количества труда. Это должно казаться противоречием, если ценность рассматривается не как объективная величина, а как результат индивидуальной мотивации. Ибо, если труд есть масштаб моей оценки, то я только тогда буду склонен обменять своё благо, когда я получу взамен другое, которое, если бы я решил его произвести сам, стоило бы мне, по крайней мере, столько же труда. Продолжительное отклонение меновых отношений от этой нормы, — раз уже мы дали субъективистское истолкование закону ценности, — есть действительно внутреннее противоречие, уничтожение смысла (подразумевается — субъективистского смысла) закона ценности, который в данном случае должен дать мотивы хозяйственного поведения индивидов.

Иначе обстоит дело у Маркса. То обстоятельство, что хозяйственные блага содержат труд, есть присущее им свойство; то, что они могут быть обмениваемы, есть другое свойство, зависящее только от воли их обладателей и предполагающее лишь, что они присваиваются и отчуждаются. Отношение между количеством труда и меновой пропорцией устанавливается лишь тогда, когда они систематически начинают производиться как товары, т. е. как блага, предназначенные для обмена, следовательно, в определённый период исторического развития. Количественное отношение, в котором они теперь обмениваются, зависит тем самым от времени, затраченного на производство, а оно в свою очередь определяется степенью общественной производительности. Меновое отношение теряет этим случайный, зависящий от прихоти владельцев, характер. Общественные условия труда выступают как объективная граница по отношению к отдельной личности, общественная связь господствует над поведением индивида.

Способ общественного производства определяет собой общественный процесс распределения, который уже не регулируется сознательно, как в коммунистической общине, но выступает как результат меновых сделок, заключённых отдельными независимыми производителями и подчиняющихся законам конкуренции.

Исходным пунктом для закона ценности Маркса является предположение, что товары обмениваются по их ценностям, т. е. содержат в себе равные количества труда. Равенство трудовых затрат это лишь условие обмена товаров по их ценностям. С субъективистской точки зрения Бём принимает это условие за условие обмена вообще. Однако, очевидно, что обмен товаров по их ценностям, с одной стороны, образует лишь теоретический исходный пункт для дальнейшего анализа, с другой же стороны, является господствующим для известной исторической фазы товарного производства, которой соответствует определённый род конкуренции.

Фактически в меновом отношении товаров, которое есть лишь вещественное выражение общественных отношений личностей, выявляется равенство агентов производства . Так как при простом товарном производстве друг другу противостоят равные, независимые и обладающие средствами производства рабочие, обмен совершается по ценам, которые имеют тенденцию соответствовать ценностям. Только таким образом может сохраниться механизм простого товарного производства и только таким образом выполняются условия воспроизводства производственных отношений.

В этом обществе продукт труда принадлежит трудящемуся: если бы в результате постоянного отклонения — случайные взаимно компенсируются — у него отнималась часть продукта труда и доставалась другому, то это изменило бы основы данного общества; один стал бы наёмным рабочим (тружеником домашней промышленности), другой — капиталистом. Это фактически представляет собой одну из форм разложения простого товарного производства. Но возможность его разложения предполагает изменившиеся общественные условия, которые поэтому изменили и обмен, как выражение общественных отношений.

В капиталистическом процессе обмена, целью которого является реализация прибавочной ценности, снова отражается равенство хозяйствующих субъектов. Однако последние являются уже не самостоятельно работающими производителями, а владельцами капитала. Их равенство выражается в том, что обмен только тогда совершается нормально, когда прибыль равна средней прибыли. Обмен, который выражает равенство владельцев капитала, естественно, определяется иначе, чем тот, основой которого является равенство трудовых затрат. Но, в виду того, что основа того и другого общества — разделение труда и индивидуальная собственность — одни и те же, и в виду того, что капиталистическое общество может рассматриваться лишь как высшая модификация первого, закон ценности также не меняется в своей основе, подвергаясь лишь известным модификациям своего проявления. Последние вызываются специфическим характером капиталистической конкуренции, которая обусловливает пропорциональное равенство капиталов. Доля участия в совокупной продукте, ценность которого по-прежнему непосредственно определяется законом ценности, была раньше пропорциональна трудовым затратам индивида и стала теперь пропорциональна капиталу, необходимому для того, чтобы привести в действие известное количество труда. В этом находит себе выражение подчинение труда капиталу. Оно выступает как общественное подчинение; всё общество разделено на капиталистов и рабочих, причём первые владеют продуктом последних, всё количество которого, определяемое по закону ценности, распределяется между первыми. Первые свободны и равны; их равенство проявляется в цене производства = k + p , где р пропорционально k . Рабочий в его зависимости выступает как составная часть k наряду с машинами, смазочным маслом и рабочим скотом; в качестве составной части k он выступает для капиталиста, как только он покидает рынок и начинает работать на фабрике, порождая прибавочную ценность. Только один момент он выступал в роли свободного человека, — продавая на рынке свою рабочую силу. Краткий миг, когда рабочий на рынке является господином своего положения, и затем долгие годы угнетения на фабрике показывают различие юридического и экономического равенства и разницу между требованиями равенства у буржуазии и у пролетариата.