Сергей Халаев - Простая экономика для простых людей

Тридцатилетний стаж преподавания экономических дисциплин привел меня к пониманию некоторых вещей.

Преподаватели и ученые, подчеркивая свою значимость, как и любые другие люди, любят писать особым языком, при этом широко используя заимствования и неологизмы, из-за этого тексты даже для студентов получаются совершенно неудобочитаемыми, что уж говорить об обычных людях. Следствие просто ужасает – люди, прекрасно разбирающиеся в житейской экономике, пасуют перед тем, что гордо называется макроэкономикой.

При этом существует множество программ популяризации сложнейших научных тем, начиная от происхождения вселенной, почему-то пишут и говорят об этом просто и понятно: черная дыра, скорость света, гиганты, даже понятно, откуда в маленькой бомбе столько силы. Почему же в экономике предпочитают термины, совершенно неудобоваримые, хотя и в этой области всегда можно найти слова, понятные каждому.

Люди прекрасно разбираются, что им нужно, в том числе и от власти, которая всячески поддерживает такие тонкие исследования и грантами, и премиями. Отметим при этом, что все прекрасно понимают, сколько они должны работать, сколько за это получать, как отдыхать, что нужно детям и т. д. В результате возникает диссонанс между знанием жизни и теорией, выливающийся в периодические возмущения народа против власти.

На самом деле каждая кухарка прекрасно знает, как управлять государством, ведь семья – главная ячейка общества. Логично предположить, что суммарная эффективность управления семьями и придаст наибольшую эффективность государственному управлению.

Мне хотелось бы убрать идеологические моменты в разных трактовках экономической теории и политической экономии, внести понимание, что макроэкономические проблемы возникают только и исключительно по вине тех, кто считает себя лучше, сильнее, важнее – короче говоря, богаче других. Согласимся, все люди разные – талантливые и бесталанные, сильные и слабые, и т. д. Человек должен получать столько благ, сколько он стоит, это тоже вроде бы понятно. Но также должно быть понятным и равенство людей в потреблении, социальное государство заботится о своих гражданах.

Эта книга не о бедности и богатстве, она – о конце классической экономической теории. Прошло без малого два с половиной века со времени создания А. Смитом своей теории, мир изменился кардинально, экономическая теория упорно игнорирует действительность. Получается когнитивный диссонанс: мир глобален, а местами и интегрирован, теория же по-прежнему топчется в местечковых государственных границах.

Уберем принятые термины, призванные противопоставлять экономики. В первую очередь – социализм и капитализм, эти термины изначально создавались как противопоставление друг другу, и надо признать, в те времена предпосылки для этого имелись.

Неуместно противопоставление экономик в терминах плановой и рыночной, ведь экономика не может быть неплановой в принципе. Ошибка СССР была в попытке планировать производство и потребление всего, но и выведение государства из экономики по теории А. Смита очень дорого обошлась США, да и всему миру.

Думается, целесообразно говорить в терминах государственная и частная экономика (сразу убираются идеологические противопоставления), практически во всех странах они присутствуют вместе, дополняя, регулируя, и контролируя друг друга. И уж совсем неправильно считать, что развал СССР означает крах государственной экономики, как-то даже неудобно слышать такое из уст ученых, каждому понятно, что единичные примеры ни о чем говорить не могут.

Человек – настолько сложное существо, в отличие от элементарных частиц, что прогнозировать или объяснять его поведение методами статистики как минимум опасно. Большинство экономических моделей собрано в пределах 95% вероятности – сядете в такой самолет? Купите такой автомобиль? Наверняка захотите вероятность в одну миллиардную. 95% вероятности покупки 500 билетов означает, что через 10 лет вероятность покупки этого количества билетов будет меньше половины, стало быть, вероятность кризиса – больше половины. Может быть, мелкие кризисы в 10-12 лет и объясняются этим.

Частная экономика ищет дешевые ресурсы и рабочую силу, этого требует стремление к наибольшей частной выгоде. Частник строит предприятие в густонаселенном районе, не желая тратиться на социальную сферу, туда приезжают новые поселенцы – и вот появились трущобы. В стране с дешевой рабочей силой стремление получить хоть какие-то доходы приводит к колоссальной концентрации населения со всеми вытекающими последствиями. Перенаселение, нищета и скученность – самые подходящие условия для пандемий, в условиях постоянного перемещения пассажиров по миру – это глобальная угроза.

Государство, не заинтересованное в прибыли, может создавать сразу предприятия с городами, в СССР таких было большинство, и даже Москва с Питером представляли собой вполне комфортные мегаполисы.

Для частной экономики растущее население – источник богатства, но перенаселение – уже большая проблема, отчуждаются громадные пространства от природы. Давно известно, что много детей бывает у бедных по многим причинам, главное здесь то, что бедность сама воспроизводится, и без помощи государства проблема не решается. Можно вспомнить героев Т. Драйзера и О’Генри, когда одни почти не платили налоги и безмерно богатели, а другие не могли накопить на подарки или на красное платье. Спрос у большинства населения не рос, производителям приходилось всячески изощряться, чтобы и без того богатые еще что-то покупали.

В результате разразилась Великая депрессия, которая привела к массовому воспроизводству бедности, и только президенту Ф. Рузвельту удалось сохранить страну за счет беспрецедентного повышения налогов и перераспределения доходов.

Мы в 21-м веке подошли вплотную к порогу новой Великой депрессии в мировом масштабе: слишком велика разница в доходах бедных и развитых стран, совокупный спрос бедных государств не растет, а богатые буквально изощряются в придумывании способов заставлять людей покупать ненужные товары.

Про это даже как-то неудобно писать, все и так всё знают, кроме того, именно в этом, на мой взгляд, и кроется причина пандемии. Но вот проблема: все помнят американские фильмы про конец 19-го – начало 20-го веков: молочники разносили молоко, собирали бутылки, специализированные мелкие магазины продавали на вес в бумагу и т. д. Потом пришел большой бизнес, супермаркеты, появилась расфасовка, упаковки, никому стали не нужны бутылки и прочая тара, гигантам важна масса, а не возня.