Сборник - Ричард Кобден

Читая письма Кобдена, видишь перед собой высокоодаренную натуру, полную страстного, неудержимого стремления ко всему прекрасному, натуру, порывов которой не могла подавить даже пятилетняя работа за прилавком.

Такой же восторг вызывали у Кобдена посещения чудных старинных соборов в разных исторических местностях Соединенного Королевства. «О! Если бы я был богат, – писал, например, Кобден, – и мог бы научиться понимать всю замысловатую красоту этого памятника старины так же хорошо, как я понимаю разные сорта материй. Как бы я был счастлив!» – писал Кобден своему брату по поводу посещения одного старинного собора.

Часто люди говорят таким же образом, часто они желают богатства, чтобы воспользоваться им для развития своего ума, для расширения своих познаний или даже для того, чтобы вполне отдаться на служение какой-нибудь великой и благой цели, не задумываясь над вопросом о хлебе насущном для себя и для своих близких.

Часто люди, повторяем мы, задаются такими целями, но весьма немногие из них, достигнув наконец богатства, сумеют сохранить в себе достаточно свежести ума и чувства, достаточно нравственной чистоты, чтобы сменить одну деятельность, направленную к личному обогащению, другой – к своему умственному просветлению или даже ко благу своих ближних. Как мы увидим ниже, Кобден принадлежал к числу этих весьма немногих.

После нескольких лет службы в качестве такого вечно «странствующего» приказчика, Кобден успел настолько изучить условия торговли дешевыми материями и настолько хорошо зарекомендовал себя всем, что рискнул даже вместе с двумя друзьями завести самостоятельную торговлю. Дело уладилось легче, чем он ожидал: скоро он нашел фабрикантов, готовых дать в кредит громадные партии товаров на самых льготных условиях – так велико было доверие к знаниям и способностям молодых людей.

Ссамого начала стремление Кобдена к личному обогащению далеко не носило узкоэгоистического характера. Мы уже знаем заботы молодого Ричарда о родительской семье; теперь же он был особенно полезен быстро старившемуся отцу, дела которого шли все хуже и хуже. Ричард любил в особенности своего старшего брата, который, подобно отцу, терпел везде неудачи. Фредерик ездил даже попытать счастья в Америку, но вернулся ни с чем и совершенно обескураженный. Ричард – в то время еще мальчик в лавке своего дяди – с радостью встретил своего старшего брата и старался вселить ему то же бодрое отношение к жизни, которым отличался сам.

Вот что теперь среди начинающегося благополучия Ричард писал Фредерику: «Я знаю твой характер достаточно хорошо и уверен также, что ты принимаешь близко к сердцу все мои интересы. Я был бы глубоко несправедлив, если бы мог когда-нибудь представить себя в полном счастье без того, чтобы это счастье не было и твоим. Капризная судьба осыпает благодеяниями менее достойного из нас, но мы исправим ее ошибку, и я прошу тебя считать себя вправе на равную долю во всем, что она пошлет мне». Мы увидим, что слова Ричарда не были только красивой фразой, а выражали сущую правду: любовь Ричарда Кобдена к старшему брату побуждала его иногда даже к совсем неблагоразумным поступкам, последствия которых оказались весьма плачевными для обоих.

Насколько Ричард был искренен в своих обещаниях, можно судить по тому, что, едва организовав сам свое торговое дело, он постарался поставить на ноги брата и дал ему свои последние деньги на основание торговли лесом. Как всегда, у брата дело пошло плохо, и он терпел лишь убытки; но Ричард продолжал помогать ему и ободрять его упавший дух.

Между тем дела Ричарда Кобдена и его компаньонов шли прекрасно: в 1831 году был уничтожен налог на ситцы, они значительно подешевели, вместе с этим увеличился и спрос на них в Англии и за границей. Теперь, после трех лет успешной торговли взятыми на комиссию товарами, Кобден и его компаньоны решили приобрести ситцевую фабрику в Манчестере, где тогда зарождался один из главных центров мануфактурной деятельности в Англии. Случай скоро представился, фабрика была куплена, дела компаньонов пошли очень хорошо, и Кобден понемногу становился весьма богатым человеком. Между тем умер старик Вильям Кобден, и Ричард уже вполне принял на свое попечение многочисленную семью покойного. Успехи сына сильно радовали старика в последние годы его полной лишений жизни; он умер, сознавая, что есть кому позаботиться о малолетних членах многочисленной семьи.

Занимаясь без устали на фабрике, где число рабочих доходило до 600, Ричард Кобден не погряз совершенно в одном желании наживать деньги. Он находил время много читать, в особенности сочинения по истории Европы, по истории всеобщей литературы, по вопросам народного хозяйства (политической экономии), одним словом, он остался тем же жаждущим знания молодым человеком, каким он был первое время после приезда в Лондон. Вот что, например, пишет 28-летний богатый фабрикант одному из своих братьев в Лондон: «Нельзя ли было бы нам заняться эту зиму математикой? Поищи в книжном магазине Лонгмана какое-нибудь элементарное руководство. Мне бы хотелось также заняться немного латинским языком… Рассчитываешь ли ты на свое терпение? Я думаю, что у меня его хватит… Пусть Генрих (другой брат) берет нынче зимой уроки испанского языка…».

Но и этих забот Кобдену, видно, было мало: занимаясь делами фабрики, следя за воспитанием своих братьев и сестер, работая для собственного самообразования, Кобден находил еще время изучать состояние народного образования в своем отечестве, желая затем сам по мере сил содействовать распространению знаний в народе.

Купив фабрику в Манчестере, Кобден уже через несколько лет завел при ней школу для детей, причем – трудно этому теперь верится, – ему приходилось убеждать рабочих посылать детей в школу: так мало простой народ понимал в то время пользу образования даже в Англии. Надо сказать, что английское правительство в то время почти ничего не тратило на образование простого народа, предоставляя на волю родителей учить или не учить своих детей. Прошло с тех пор 60 лет, и картина совершенно изменилась: теперь все родители в Англии обязаны под страхом наказания посылать детей в школы, которые содержит государство и где детей учат даром.

Необходимость народного образования – первый общественный вопрос, по поводу которого говорил публично Кобден. Он с обычным ему жаром отдался этому вопросу и, чтобы убедить, например, своих рабочих в пользе образования, он устроил на фабрике публичный экзамен детей одной из школ г. Манчестера; надо сказать, что фабрика Кобдена находилась не в самом городе Манчестере, а в его окрестностях.