Ральф Норман Энджелл - Великое заблуждение. Очерк о мнимых выгодах военной мощи наций

Таким образом, можно сказать, что книга в самом деле имела некоторый успех в изменении идей тех, кто обычно составляет весьма незначительное меньшинство, интересующееся более фундаментальными политическими вопросами, и, возможно, несколько увеличила численность этого самого меньшинства. Но основная, неполитизированная масса, которая почти не проявляет интереса к фундаментальным политическим вопросам или неспособна заниматься ими, оставалась чрезвычайно уязвимой для путаницы, ошибок, заблуждений, которые обсуждались в книге. Различие между двумя этими группами состоит не в «образованности» в обычном смысле. Зачастую «образованные» и социально, и политически столь же, а порой и более невосприимчивы, как и «необразованные», что полностью доказали «образованные» немцы при Гитлере и эрудированные марксисты, основавшие Российское государство (а также их коллеги в коммунистических партиях Запада).

Просматривая сообщения о лекциях, вспоминая ответы на вопросы, задаваемые на этих лекциях, перечитывая письма от критиков или протесты, с которыми я в те времена обращался к людям вроде президента университета, рассказавшего студентам о «заблуждении Энджелла о том, что война невозможна», я был поражен тем, насколько этот спор в целом связан с огромной проблемой, стоящей перед нами сейчас, в середине XX столетия, – с формированием достаточно обоснованных суждений о международных отношениях, с тем чтобы сделать потенциальную мощь западного мира орудием мира, а не войны. По этой причине, а также потому, что эта проблема требует того же рода дебатов, который и был главным занятием моей жизни, я свел воедино множество пунктов этой дискуссии, чтобы составить общую картину. Вот эта картина.

Энджелл : Я хочу знать, что́ заставило вас предположить, что какой-либо человек (вне стен сумасшедшего дома), потратив десять минут на оглядывание окружающего мира, напишет черным по белому, что «война невозможна», или, что, рассуждая таким образом, он начнет пытаться предотвратить некое событие, которое, по его убеждению, не может произойти.

Критик : Но послушайте. Я понимаю, что ваш тезис состоял в том, что война не окупается, и что победа сама по себе экономически разорительна. Если ни один противник не получает преимущества от победы, которая разорит его, с чего бы ему ввязываться в такое невыгодное предприятие? Разумеется, следует заключить, что он не станет нападать, и что с войной покончено.

Энджелл : Это вовсе не мой вывод, как я и настаивал столь решительно и неоднократно в почти всех написанных мною работах. Вы в самом деле уверены, что люди руководствуются лишь разумными суждениями? Факты определяют человеческое поведение лишь тогда, когда люди воспринимают их как факты.

Критик : Так вы полагали, что если убедить людей в том, что война не окупается, они прекратят воевать? Должно быть вы отводите экономическому мотиву куда больше места, чем я.

Энджелл : Напротив, я отвожу мало места экономическим мотивам как таковым. И хотя я не считаю, что люди воюют из-за выгоды в том смысле, который вкладывает в это слово биржевой маклер, я совершенно уверен, что люди не смогут жить в мире, если не рассеять обсуждаемые мной экономические заблуждения. Экономическая проблема, которая затрагивает средства к жизни миллионов людей, перестает быть чисто экономической проблемой: она становится серьезной моральной проблемой, проблемой национальной справедливости. Почти всеобщее мнение первого десятилетия века состояло в том, что страна, находящаяся в положении Германии, должна «расширяться», чтобы обеспечить средства к жизни своего народа. Две стороны, исповедующие подобные убеждения, смогут достичь согласия не раньше, чем два каннибала, один из которых говорит: «Ясно, что либо я должен съесть тебя, либо ты должен съесть меня. Давай заключим об этом дружественное соглашение». Они не придут к дружественному соглашению до тех пор, пока будут придерживаться таких убеждений. Они будут драться. В тот период я поставил перед собой задачу продемонстрировать двум соперникам, что битва между ними не нужна и неуместна: у них достаточно пищи для обоих, если только один встанет на плечи другого, чтобы добыть спелые кокосы, которых им не достать поодиночке. Пока эта истина не восторжествует, все попытки миротворчества будут обречены на неудачу. Они и провалились. Скрытые допущения нанесли столько ущерба международным отношениям, что сделали невозможной разумное обсуждение этих проблем. Все это, между прочим, цитаты из моих книг.

Критик : Прелестная притча, но она не имеет отношения к нашей ситуации.

Энджелл : Вас втянули в конфликт, который стал результатом неумения других наций жить вместе, мирно, из-за путаницы, в особенности из-за путаницы экономической, которую я пытался распутать.

Критик : Но это не имеет отношения к сегодняшнему дню.

Энджелл: Circumspice [6] Оглянитесь ( лат ). – Прим. перев . . В данный момент, в 1951 г., весь западный мир, и мы все согласны с этим, подвергается смертельному риску потерять свою с таким трудом завоеванную свободу, потому что другая половина мира впала в грубое экономическое заблуждение, превратившееся в новую религию. Адепты этой религии умирают в Корее и в других местах с фанатическим героизмом воинов Магомета в священной войне. Эта угроза, эта перспектива ужасов, описанная Кестлером и Оруэллом, – прямой результат приверженности экономическому заблуждению.

Критик : Позиция России есть результат второй войны, которая произошла из-за того, что европейские союзники заключили плохой мир. Версаль привел к еще более худшему противоречию. Британия с населением в 50 млн человек владела почти четвертью мира, в то время как Германии с ее 80 млн осталась всего с одной-единственной колонией. Разве вы не считаете, что мировые ресурсы следовало распределить более справедливо?

Энджелл : Мне представляется, что для человека, который начал с отрицания идеи об экономике как одной из причин войны, вы приписываете экономике слишком многое. Но это экономика Алисы в Стране Чудес. Я не согласен с объяснением Линдберга, согласно которому война началась оттого, что Британия владела слишком большой частью земли, а Германия слишком маленькой, потому что бессмысленны сами слова, которые он использует. Британия вовсе не «владеет» своей империей, и не «владела» ею даже во времена британского владычества над Индией.

Критик : Вы серьезно говорите о том, что, когда страна аннексирует территорию, то этот факт ничего не добавляет к ее богатству? Точно так же можно сказать, что, когда умирает моя богатая тетушка и оставляет мне усадьбу на Лонг-Айленде, я не становлюсь богаче.