Валентин Витчевский - Торговая, таможенная и промышленная политика России со времен Петра Великого до наших дней

Задачей Петра было сделать суровую, девственную еще экономическую почву вообще восприимчивой к высшим формам индустриального производства. Екатерина продолжала это дело культивирования дальнейшим попечением о пробудившихся внутренних производительных силах страны. Часть созданных Петром искусственных подпорок могла быть убрана Екатериной, и этим был сделан первый шаг к водворению свободного наемного труда. «Крепостная» фабрика пока еще сохранялась, однако, в обеих важнейших ее формах (фабрики помещичьи и посессионные).

Мрак, окутывавший Россию в течение XVIII в., становится, однако, менее густым, если мы вспомним, что и другим государствам, в частности Пруссии, приходилось переживать тяжелые политические и финансовые осложнения, разного рода торгово-политические и таможенные замешательства и многочисленные уклонения от правильного пути в сфере покровительства промышленности, прежде чем настал свет. В частности, заслуживает упоминания, что и прусская экономическая политика при Великом Курфюрсте [26] Имеется в виду Фридрих Вильгельм I (1620–1688). – Прим. ред. и его преемниках искала в меркантилизме опоры для поощрения производительных сил. Путь этот указал Кольбер, по крайней мере в том отношении, что торговая политика являлась у него средством к достижению основной цели – развития внутренней промышленной деятельности. Чтобы обеспечить индустрии дешевый материал и низкую рабочую плату, запрещали вывоз сырья, в частности хлеба и шерсти, оставляя, с другой стороны, ввоз сырых продуктов беспошлинным. Для того же, чтобы оградить внутренний рынок сбыта от иностранной конкуренции, прибегали к запрещениям ввоза и высоким ввозным пошлинам. Меркантилизм Гогенцоллернов XVIII в. исполнил свою задачу: промышленная деятельность, совершенно задавленная во время предшествовавших войн, явно расцвела.

Тогда и в Пруссии настало время, когда промышленность перестала нуждаться в тех средствах защиты и покровительства, которые оказывались ей в ее младенческом состоянии, и когда под влиянием физиократических идей всеобщее признание получил принцип «только сельское хозяйство создает ценности». Традиционные представления о преимуществах мануфактуры были отброшены, и основным принципом хозяйственной жизни сделалось положение laisser faire, laisser passer [27] Дайте делать, дайте пройти ( фр .). Первая часть означает свободу предпринимательства, вторая – свободу торговли. – Прим. ред. . Теоретические идеи и в Пруссии не переносились, конечно, в практику целиком и с безусловной последовательностью. Направление торговой политики нередко обусловливалось политическими мотивами. Наступивший новый век был сначала как в Пруссии, так и в России мало благоприятен для дальнейшего развития тех начал и тенденций, которые выработал его предшественник – XVIII в.

Предварительные замечания. – Вспомогательные средства экономического прогресса в первой четверти Х!Х в.: укрепление государственного кредита, внутренние реформы, улучшение финансового положения, вольнонаемные рабочие

Хозяйственное развитие России в первую четверть XIX в. – время царствования императора Александра I (с 1801 по 1825) – могло бы сделать значительные успехи и без особого воздействия сверху, если бы не исключительной важности политические события, потрясшие государство в самом его основании. Каким бы грубым в своих общих очертаниях и беспомощным в деталях ни казался тогдашний хозяйственный организм нации внешнему миру, внутри государства обнаруживалось в конце XVIII в. брожение, обещавшее здоровое поступательное движение вперед. Почти насильственные реформы Петра Великого в начале и Екатерины II в конце века заметно всколыхнули экономическую жизнь в разнообразных направлениях и вывели массу населения из состояния тупого равнодушия. Течения, казавшиеся прежде бесконечно чуждыми России, сделались теперь более близкими по крайней мере для высшего слоя русского общества, и в сонном дотоле царстве первобытного мышления стали замечаться проблески живой мысли, но движение слабо коснулось широких масс населения – собственно народа, состояние которого по-прежнему осталось подавленным и безотрадным. Эволюция в низших слоях социального организма предполагала, как необходимое предварительное условие, духовную революцию в высших общественных слоях, которая бы сделала их способными к разрешению широких задач. Лучи света, во всяком случае, коснулись тогдашнего общества, и в нем зародилась та умственная жизнь, без которой немыслим был никакой прогресс.

Превращение умственного движения в практическую деятельность зависело, однако, от ряда предварительных условий, отсутствие которых должно было обессилить и самую настойчивую инициативу. Но именно то обстоятельство, что экономической политике не приходилось теперь, как на первых порах, «беспочвенно» стремиться к поставленной наперед цели, открывало для пробуждающегося национального производства благоприятные перспективы.

Из каких же элементов складывается в начале ХIХ в. способная к прогрессивному развитию организация народного хозяйства? Для ответа на этот вопрос необходимо прежде всего рассмотреть те мероприятия к консолидации хозяйственно-политических отношений, начало которым было положено при Екатерине II и которые давали новому режиму надежные устои для дальнейшего преуспеяния. Здесь мы ограничимся указанием главнейших из этих мероприятий. В финансово-политической области имело важное значение, что при Екатерине II государственному кредиту был открыт доступ на международный денежный рынок. Затем введенное Екатериной II новое местное управление, обнаруживавшее тенденцию впервые осуществить отделение юстиции от управления, придало государственным учреждениям более упорядоченный вид и положило начало пробуждению местного самоуправления. Уже одна связанная с этой реформой необходимость создать городские центры для новых территориальных организаций – целый ряд сельских поселений был повышен в ранг городов – оказалась впоследствии полезным стимулом к социальному расслоению и экономической концентрации. Система государственного управления оставляла еще, правда, желать бесконечно многого и после осуществления екатерининских реформ; но неуклюжий, спаянный чисто механически территориальный колосс, каким представлялась петровская Россия, был благодаря этой реорганизации настолько сформирован, что тотчас по вступлении на престол императора Александра I оказалось возможным дальнейшее преобразование центрального управления с тем распределением функций между государственными учреждениями, которое сохранилось до настоящего времени (манифест 8 сентября 1802 г.).