Ульрих ван Зунтум - Невидимая рука. Экономическая мысль вчера и сегодня

Из законов Госсена следует, что люди будут обмениваться товарами и услугами до тех пор, пока все участники обмена остаются в выигрыше. Поэтому свободная торговля является важной предпосылкой достижения так называемого оптимума Парето. Оптимум по Парето определяется как состояние экономики, в котором при данных обстоятельствах никакие изменения не смогут обеспечить дополнительное приращение полезности. Разумеется, всегда существует возможность обогащения одних людей за счет других. Однако все возможности получить взаимную выгоду в меновой торговле полностью исчерпываются в оптимуме Парето. Поэтому также говорят, что в таком оптимуме никто не может улучшить своего положения без того, чтобы одновременно не ухудшилось положение кого-то другого.

Эта теоретическая конструкция связана с Вильфредо Парето (1848–1923). Он родился в Париже в купеческой семье из Генуи. Его родители, с восторгом воспринявшие революцию 1848 г. в Германии, назвали мальчика в честь Фрица Вильфреда. Это имя после возвращения семьи в Италию трансформировалось в Вильфредо Фредерико. Парето сменил Леона Вальраса на профессора экономики в Лозанне. Лозаннская неоклассическая экономическая школа ориентировалась на использование математических методов и, в частности, занималась исследованием вопроса о том, как можно измерить благосостояние в масштабах всей экономики. В наши дни это направление экономической науки называют экономикой благосостояния. Парето, как один из основателей этого направления, пришел к неожиданному результату, который и в настоящее время почти не подвергается сомнению, а именно: попытка измерить благосостояние в масштабах всей экономики страны суммой полезностей, которые получают ее граждане, в конечном счете обречена на неудачу уже по чисто теоретическим соображениям.

Идеи Парето были направлены против господствующей тогда теории утилитаристов, к которым наряду с Фрэнсисом Хатчесоном (1694–1746), одним из учителей Адама Смита, также принадлежали Иеремия Бентам (1748–1832) и Джон Стюарт Милль. Утилитаристы определяли благосостояние в масштабах всей экономики как «наибольшое счастье наибольшего числа <���людей>», подразумевая под этим сумму всех отдельных полезностей. Но такое простое сложение Парето считал совершенно невозможным, так как полагал, что любая форма агрегирования, например перемножение всех отдельных полезностей, неизбежно обречена на неудачу из-за возникающих при этом проблем с измерением.

Нередко, например, приходится сталкиваться с утверждением, что богач получает большую полезность, чем бедняк, так как может потратить больше денег. Действительно, в отношении отдельного человека вполне можно предположить, что получаемая им полезность увеличивается по мере возрастания его дохода, хотя даже на основании данных науки о счастье в этом никак нельзя быть полностью уверенным. Однако совсем другое дело, когда пытаются сопоставить полезность, получаемую бедняком, с полезностью, которую получает богач, и на этой основе вывести сальдо. Здесь трудности начинаются уже с определения единицы сравнения сопоставляемых величин.

Примерно такая же проблема возникает при сравнении спортивных показателей. Можно ли назвать достижение спринтера, пробегающего стометровую дистанцию за 10 секунд, более высоким, чем результат прыгуна в высоту, преодолевшего планку на уровне 2,4 метра? Такое сравнение вряд ли возможно, потому что для него отсутствует единая шкала измерений. Точно так же обстоит дело при сравнении полезности, получаемой двумя разными людьми. Никто, например, не в состоянии с научной точностью сказать, что полезность билета в театр для бедняка больше, чем для состоятельного человека. При распределении жизненно важных благ, таких как хлеб и вода, ответ на этот вопрос представляется более легким. Но даже в этом случае решение в пользу того или иного блага содержит оценочное суждение, и поэтому, с чисто научной точки зрения, его по-настоящему невозможно обосновать.

Анализируя эти проблемы, Парето сделал радикальный вывод: об увеличении благосостояния экономики в целом можно говорить только тогда, когда уровень благосостояния всех граждан не изменился в худшую сторону, но при этом как минимум у одного индивидуума произошло увеличение получаемой им полезности. Если даже у 99 индивидуумов ситуации улучшалась и только у одного сделалась хуже, сделать однозначные выводы относительно благосостояния всей экономики не представляется возможным. Поэтому, согласно Парето, следует ограничиться более скромной целью и не стремиться к ситуацию, в которой ни один индивидуум не может оказаться в лучшем положении без того, чтобы одновременно у кого-то другого дела пошли хуже. То есть речь идет о равновесном обмене Госсена.

Равновесный обмен, как его понимал Госсен, является необходимым, но отнюдь не достаточным условием такого оптимума по Парето. Для его достижения должны быть созданы некоторые другие предпосылки, которые касаются производственной составляющей экономики. Ведь в реальности дело идет не просто об обуви, рубашках и булочках, которые участвуют только в торговых сделках. Все эти товары сначала должны быть произведены. Но так как наши производственные возможности в целом ограниченны, мы вновь оказываемся перед необходимостью выбора. Мы должны решить, какие товары и в каких количества мы хотим производить, и сколько труда и капитала мы готовы израсходовать на их производство.

Может возникнуть впечатление, что прежде всего будут производиться блага, который пользуются особенно сильным спросом. Здесь необходимо вспомнить о том, что производственные издержки на отдельные товары могут быть бóльшими или меньшими. Мы тем самым подошли к следующему условию оптимума по Парето. В конечном счете и в этом случае речь идет об относительном сопоставлении. Предположим, например, что пошив одного костюма требует вдвое больших затрат, чем изготовление одной пары обуви. Чтобы сшить один дополнительный костюм, экономика, следовательно, должна отказаться от производства двух пар обуви. Очевидно, что в этой ситуации костюмы будут шить то тех пор, пока за каждый из них можно будет получить по крайней мере двойную цену одной пары обуви. В этой связи говорят также об альтернативных издержках производства товара, которые в нашем примере составляют две пары обуви за один костюм.

Наше второе условие оптимума по Парето заключается, таким образом, в том, что при равновесном производстве альтернативные издержки двух товаров должны точно соответствовать их ценовому соотношению. В противном случае за счет соответствующей реорганизации производства было бы возможно еще больше увеличить благосостояние в масштабах всей экономики, как его понимал Парето, т. е. оптимальная структура товаров еще не была бы достигнута.