Бертон Фолсом - Новый курс или кривая дорожка? Как экономическая политика Ф. Рузвельта продлила Великую депрессию

Сын Рузвельта Эллиот тоже задумывался о причинах невезения своего отца в бизнесе. И так же, как Роде и Чайлдс, находил объяснение в доминирующих свойствах натуры отца – в опоре на интуицию и нетерпеливости. «Он вел бизнес так, как будто играл в любимый дро-покер с меняющимися комбинациями карт и джокерами. Он твердо верил в удачу и был суеверен». Существовали «счастливые числа, счастливые дни, счастливая одежда», даже счастливая шляпа и туфли [55] Roosevelt and Brough, An Untold Story , 219–220. . При этом, отмечал Элли-от, «инвесторов притягивало к нему, как магнитом…» Его обаятельная, харизматичная натура излучала такой оптимизм, что всегда находились люди, готовые поверить в успех любых его начинаний. Генри Уоллес полагал, что характерная интуитивная смелость Рузвельта, столь неуместная в бизнесе, обеспечила ему успех в политике. Его обворожительная улыбка, уверенный голос, его заразительный смех и общительный нрав, возможно, не помогли ему продать омаров из штата Мэн, или летательные аппараты из Германии, или кофе из Южной Америки, зато количество его избирателей исчислялось миллионами. Даже после того, как болезнь приковала занимавшего высокий пост в «Файделити энд Депозит» Рузвельта к инвалидному креслу, президент этой фирмы Ван-Лир Блэк продолжал платить ему зарплату в размере 25 000 долл. [в год], так как благодаря имени Рузвельта число клиентов фирмы росло. А Эл Смит, губернатор штата Нью-Йорк в 1920-е годы, очень хотел, чтобы именно Рузвельт выступил с речью, представляющей его кандидатом на пост президента от демократов на съездах партии 1924 и 1928 г. [56] Ibid., 220–223; Ward, First-Class Temperament .

Прежде чем обратиться к решающей для Рузвельта кампании по выборам губернатора штата Нью-Йорк 1928 г., полезно вспомнить президентскую кампанию 1920 г., в которой он выдвигался кандидатом в вице-президенты от демократической партии. Это была первая общенациональная избирательная кампания Рузвельта, в которой проявились как сильные его стороны, так и слабые. На период правления демократов тогда пришлись годы рецессии после Первой мировой войны, поэтому кампания губернатора штата Огайо Джеймса Кокса и Рузвельта, решивших стать преемниками президента Вильсона, была практически безнадежной. Кандидаты от республиканской партии Уоррен Гардинг и Калвин Кулидж пользовались огромной поддержкой избирателей, и многие демократы махнули на эти выборы рукой.

Но не Рузвельт. Имея немного собственных средств и значительную сумму средств матери, он объездил двадцать штатов, выступив с сотнями речей, причем на один день порой приходилось до двадцати шести выступлений. «Нью-Йорк пост» писала в те дни: «Из каждого предложения своей речи он [Рузвельт] извлекает всю до капли энергию притяжения аудитории». Он «похож на красавца-игрока университетской футбольной команды, сошедшего с рекламных плакатов». Рузвельт «говорит сильным, чистым голосом, в котором звенит, хочется сказать „поет“, высокая нота – неуловимая, завораживающая, победительная». На всех, кто его слышал, Рузвельт производил незабываемое впечатление. Дочь губернатора Эла Смита Эмили восторгалась Рузвельтом и называла его «таким красивым, таким благородным, представителем такой известной семьи» [57] Ward, First-Class Temperament , 497, 529, 534. .

Рузвельта окружали толпы благодарных слушателей, пресса превозносила его до небес, и он начал давать волю своему богатому воображению. 18 августа [1920 г. ] в городке Дир-Лодж, штат Монтана, Рузвельт выступал перед группой фермеров в поддержку предлагавшейся Вильсоном идеи Лиги Наций. Он утверждал, что влияние Америки на эту организацию будет огромно и что страны Центральной Америки будут следовать за северным соседом: «Неужели кто-то полагает, – говорил он, – что Куба, Гаити, Сан-Доминго, Панама, Никарагуа и другие государства Центральной Америки будут голосовать иначе, чем Соединенные Штаты? Мы в самом прямом смысле старший брат для этих маленьких республик…» А затем он решил прихвастнуть: «Мне довелось поучаствовать в управлении в некоторых из них. Факты таковы, что Конституцию Гаити писал лично я, и, как мне кажется, это вполне приличная конституция». Так как на фермеров в Дир-Лодж речь произвела сильное впечатление, Рузвельт рассказал о своем опыте написания конституций и в следующих выступлениях в Бьютте и Хелене [также в штате Монтана]. На самом деле Рузвельт не имел ни малейшего, даже самого отдаленного отношения к написанию Конституции Гаити и никогда не участвовал в управлении какой-либо республикой (впрочем, однажды он посетил Гаити, будучи помощником министра ВМС) [58] Ibid., 535. . Когда республиканцы узнали об этом обмане, Гардинг назвал высказывание Рузвельта (с некоторым преувеличением) «самым возмутительным заявлением, какое когда-либо делал член правительства Соединенных Штатов». Республиканцы постоянно подогревали интерес к этой теме. Ответ Рузвельта на все разоблачения оказался удивительным: он отрицал, что когда-либо выступал с таким заявлением, и отрицал это спустя годы всякий раз, когда обсуждался этот вопрос. Он обвинил «Ассошиэйтед Пресс» в том, что его неверно процитировали, после чего более тридцати жителей Бьютта письменно засвидетельствовали, что слышали, как Рузвельт похвалялся тем, что написал конституцию Гаити. Рузвельт же просто продолжал все отрицать и переходил к обсуждению других тем [59] Ibid., 535–536. .

Президентская кампания 1920 г. стала первым шагом Рузвельта на поле национальной политики. В следующем году он заболел полиомиелитом и бо́льшую часть 1920-х годов находился в тени. К 1928 г. он был готов, хотя и не торопился, предпринять следующий шаг. Эл Смит, завершавший свой четвертый губернаторский срок в штате Нью-Йорк, был избран кандидатом на пост президента от Демократической партии и хотел, чтобы его преемником на посту губернатора стал Рузвельт. Их отношения были сложными. Смит, ирландский католик во втором поколении, рос в бедности в нижнем Манхэттене и выдвинулся благодаря поддержке независимой организации демократической партии Таммани-холл в Нью-Йорке. В 1912 г., когда его избрали спикером нижней палаты, Рузвельт стал новым членом законодательного собрания [60] Oscar Handlin, Al Smith and His America (Boston: Little, Brown, 1958). .

Смит любил рассказывать, как он впервые пришел в дом Рузвельта. Смит позвонил у двери большого особняка, который снимала для Рузвельта мать, дверь открыл дворецкий и проводил его к Рузвельту. Так как арендная плата за дом более чем втрое, превышала жалованье члена законодательного собрания, то Смит сразу понял, что перед ним иной, чем он, тип демократа. Они никогда не были близкими друзьями, но поддерживали хорошие отношения в политике, так как были нужны друг другу. За них голосовали разные группы избирателей, но благодаря усилиям обоих позиции демократов были крепки и надежны [61] Ward, First-Class Temperament , 126. .