Владислав Дорофеев - Кризис есть кризис: Лидеры российской и мировой экономики о путях выхода из кризиса

Но после окончания кризисного периода, во время которого государство, чтобы спасти свой суверенитет в мире, обязано взять под свое крыло целый ряд отраслей и крупных определяющих стратегических предприятий. Спустя какое-то время после стабилизации государство обязательно должно выставить их активы на продажу. Но только не по тем ценам, по которым покупали в свое время «Норильский никель», а по тем, которые действительно стоит это предприятие или отрасль.

Нужно срочно решать, как быть со строительными фирмами: или нужно субсидировать через кредитную систему их задолженности и дать компаниям возможность продолжить работу, или же брать их в госсобственность, после чего опять же впоследствии выставлять на продажу.

Ходит такая шутка. Что такое социализм? Социализм – это когда все национализируют, а потом в результате неудачной хозяйственной деятельности все разваливается. А что такое капитализм? Это когда все разваливается, а потом национализируется.

Сейчас за рубежом происходит вынужденный процесс национализации и последующей продажи, причем делается это многократно. Государство везде выкупает структуры, от которых зависит или финансовая ситуация, или трудовая занятость, или социальное положение в обществе. Россия сегодня, пускай и с оговорками, тоже является капиталистической страной. И Москва является капиталистическим городом, причем гораздо более развитым, чем какой бы то ни было другой в России. А законы капиталистического общества действуют везде одинаково. Сейчас государство приняло решение о поддержке «Русского алюминия». Это правильно, но нужно теперь смотреть на то, какое место должен занять в этой системе сам Олег Дерипаска.

– Какие отрасли должны быть, с вашей точки зрения, национализированы по этой схеме?

– Начинать надо с банковской сферы. В первую очередь государство должно обратить внимание на банки, которые обслуживают население, и, если они попали в трудное положение, поддержать, взять их в свою собственность и определиться, что делать для их укрепления и как с ними поступить в дальнейшем. Ну а те банки, которые назывались банками, но не обслуживали население, а были по своей сути всего лишь расчетно-кассовыми центрами, надо банкротить и даже не переживать по этому поводу.

– Дополнительные расходы бюджета Москвы при сокращении доходов требуется финансировать. Где Москва в рамках этой стратегии возьмет ресурсы для господдержки?

– Каждый кризис – это рационализация жизни, работы, рационализация каждого производства. Чем я как мэр Москвы сейчас занят? Принятием громадного количества мер по этой самой оптимизации и рационализации, исключению расходов, которые в нормальное время более или менее допустимы, а в кризисное время категорически должны быть исключены. В числе таких мер, например, решение о резком сокращении расходов на иностранные связи Москвы, в том числе с крупными городами и даже странами. У нас со многими партнерами существуют широкие взаимоотношения не только экономического, но самого разного характера – научного, культурного, общественного, и далеко не все они приносят прямую отдачу. Сокращены некоторые проекты, которые не несут в себе практического смысла в плане прибыли или социального эффекта. Однако социальные программы мы сохранили полностью. А вот почистить перышки – это во время кризиса очень полезно. Параллельно с мерами по экономии расходов мы увеличили средства на прикладную науку, которая дает возможности для создания прорывных технологий. В Москве сосредоточено около 80 % потенциала прикладной науки в России – это очень важная составляющая антикризисных мер.

– С кем из экономистов сейчас работаете Вы и правительство Москвы, из какой теории о происхождении и ходе кризиса Вы исходите?

– Вынужден признать, что среди сегодняшних ученых-экономистов не видно ярких личностей, которые могли бы дать серьезные рекомендации. К нашему глубокому сожалению, ушел из жизни Дмитрий Семенович Львов, который был очень востребован в Москве, хотя и не в России. Правительству было бы совсем не грешно прислушаться к этому человеку. А вообще одна из больших проблем, одна из причин кризиса в том, что в начале 1990-х годов Борис Ельцин, осуществляя революционные преобразования в государстве, наверное, правильно сделал, освободив страну от старых политиков, но неправильно сделал, освободив страну от опытных хозяйственников. Все командные должности в экономическом блоке правительства были вручены тогда тем, кто не знал, чем будет заниматься.

Эта публика умела играть в деньги. Она всю работу в государстве свела к тому, чтобы манипулировать котировками, манипулировать теми отраслями, которые нужно было перевести в режим котировок и дальше опять играть ими в деньги. Непосредственно развитием производства эти люди не хотели заниматься, не умели заниматься и не занимались. Более или менее стабильными оказались только те отрасли, в которых работали специалисты старой формации.

– Вы можете привести примеры таких специалистов?

– Алексей Мордашов из «Северстали». Николай Ольшанский из «Минудобрений». Работавший тогда в «Газпроме» Рем Вяхирев. Глава Магнитки Виктор Рашников. Это люди, которые знали, что такое производство, но которые могли взять на вооружение и финансовые операции.

Какие производства более или менее оказались устойчивыми в кризис? Те, которые имели руководителей или персонал, пришедший из «того» времени. И это не какая-то моя ностальгия по старому времени, а реальная оценка их способностей.

Вот и сегодня начали вырастать из малого и среднего бизнеса фигуры, которые понимают производство и довольно толково занимаются этим делом. Почему я поддерживаю малый и средний бизнес? По сравнению даже с отраслевиком государственного масштаба малый бизнесмен думает о своем бизнесе круглые сутки. Он все время ищет, как, что, где внедрить, где получить какие-то инновации, где лучше продать свою продукцию. Он думает об этом все время. Чиновник же, даже тот, который участвует в управлении целыми отраслями, с такой интенсивностью не работает. Пришел, отработал честно свое время, и дальше у него голова не болит. Он спокоен, потому что это не его собственность.

– Ну тогда, может быть, больше людей из бизнеса привлекать во властные структуры?

– Сейчас? Безусловно! В чиновничество? Конечно же.

– А вот в московских структурах ведь большого количества бывших бизнесменов не видно.

– Кто вам сказал? Возьмите хотя бы моего заместителя Владимира Ресина.

– Господин Ресин – бизнесмен?

– Ресин прошел все этапы начиная от горного мастера до моего заместителя. Хорошо зная, что такое рабочая спецовка, он успешно освоил и рыночную экономику. А руководитель департамента промышленности Евгений Пантелеев – бывший директор крупного московского предприятия.