Олег Рашидов - Сколково: принуждение к чуду

Российской венчурной компании, созданной в 2006 г. по инициативе МЭРТ, предстояло наступить на те же грабли. А ведь она должна была стать венцом создаваемого рынка высокорисковых инвестиций. За образец был взят израильский Фонд фондов Yozmа, который не инвестирует в технологические проекты напрямую, а инициирует создание частных венчурных фондов, которые уже сами отбирают компании для инвестиций. По проекту, РВК покупала 49 % паев этих фондов с условием 5 % годовых на выходе.

Говорят, что глава МЭРТ Герман Греф создавал РВК как «запасной аэродром» на случай своего ухода с поста министра. В качестве генерального партнера рассматривался крупнейший в России многоотраслевой холдинг АФК «Система», который должен был обеспечить поток инновационных проектов. Но Герман Греф возглавил Сбербанк, отошла в сторону АФК «Система» и у РВК как-то все сразу не заладилось.

В результате двух тендеров, организованных РВК, было создано семь венчурных фондов под управлением «ВТБ Капитал Управление активами», «Биопроцесс Кэпитал Партнерс» и израильской Tamir Fishman. Активней других взялась за дело компания «ВТБ Капитал Управление активами». «ВТБ — Фонд венчурный» в течение первого же года утвердил 16 проектов, за что на недолгое время приобрел имидж витрины российского венчурного бизнеса. Правда, с витриной случился некоторый конфуз, после того как журналисты ряда деловых изданий проанализировали инвестиционный портфель фонда. Технологии разработчика антивирусного софта Returnil и производителя светодиодных светильников «Лайт Энджинс Корпорейшн», которые в числе первых получили инвестиции, нельзя было назвать революционными, но компании, по крайней мере, попадали в разряд технологических. А вот инвестиции в два других проекта выглядели весьма странными. Как писало деловое интернет-издание Slon.ru, «Погарская картофельная фабрика получила средства на установку комбинированной линии по обработке сухого картофельного пюре. Продукт используется для приготовления чипсов, в хлебопекарных и колбасных изделиях. Другой венчурный проект — инвестиции в компанию EasyTail, производителя презервативов. Ее дочерняя компания обладала семью патентами на специальные держатели и способы надевания презерватива одной рукой. „Благодаря предлагаемому устройству и способу надевание презерватива осуществляется быстро и без затруднения, лишь в минимальной степени отвлекая пользователя от любовного акта“, — говорилось в описании к одному из патентов» [18] «Эксперт». «Суверенные инновации: чипсы и презервативы». 27 января 2010 г. .

Таким образом, венчурный фонд государственного банка и государственная венчурная компания придали ускорение стратегически важному для экономики страны сектору резиновых изделий. В сети по этому поводу появился издевательский комментарий под заголовком «Миллионы на гондоны». Позже группа управляющих «ВТБ — Фонд венчурный» покинула компанию.

«РВК оказалась в положении заложника, — вспоминал один из чиновников, знакомых с ситуацией. — Дурацкий устав не позволял компании вмешиваться в суть проектов, отобранных венчурными фондами. Давать деньги приходилось людям, которые не знали, как с этими деньгами обращаться. Все это привело к тотальному коллапсу и разгону первой команды РВК».

Генпрокуратуре, которая в 2009 г. занялась проверкой РВК, не понравилось, что компания медленно инвестирует и держит большую часть средств на банковских депозитах. «Государство не получило от этих проектов прибыли и инноваций», — тревожились проверяющие. В обращении к Владимиру Путину генпрокурор Юрий Чайка выразил сомнение в целесообразности дальнейшей деятельности РВК. Глава компании Алексей Коробов подал в отставку.

Хотя некоторые претензии проверяющих и могли показаться обоснованными (например, компания закупала в качестве корпоративных подарков мужские шарфы по 9 тыс. руб. и авторучки по 25 тыс. руб.), вмешательство силовиков в процесс не могло не нанести урона имиджу создаваемой в стране венчурной системы. Ведь надзорные органы потребовали от венчурный компании того, что от нее требовать в принципе невозможно — обеспечить сохранность и доходность капитала одновременно. Но, видимо, у бюджетных денег в нашей стране нет права на ошибку.

На момент прихода проверяющих некоторым венчурным фондам, созданным при участии РВК, не было и трех месяцев. Да и три года, которые проработала компания с момента своего запуска, — это слишком маленький срок для того, чтобы серьезно судить об эффективности инвестиций. Главная же причина медлительности РВК заключалась в дефиците по-настоящему инновационных технологий.

Ситуация получалась крайне запутанной и простой одновременно. Начав строить здание венчурной системы, запустив компанию с причудливым уставом, государство забыло положить первый кирпич. Еще более абсурдным все стало выглядеть с приходом прокуроров, когда государство само же себя проверило и высекло за неэффективное расходование своих же средств.

Новой команде РВК во главе с Игорем Агамирзяном, поработавшим в компаниях Microsoft и EMC, пришлось буквально встать на уши, чтобы исправить ситуацию, не меняя при этом несуразного устава РВК. В декабре 2009 г. был запущен Фонд посевных инвестиций РВК. Принцип его работы был принципиально иным: фонд в 2 млрд руб. был полностью сформирован из средств госкомпании, которая выступила его единственным учредителем. Государственные и частные деньги было решено смешивать не на уровне фондов, а уже на уровне проектов. Частные инвесторы по этой схеме получали статус венчурных партнеров, которые должны готовить проекты и предоставлять их РВК. Право принимать окончательное решение по поводу выделения инвестиций менеджмент госкомпании оставил за собой.

Инновационные компании могли претендовать максимум на 25 млн руб. при условии частного соинвестирования в объеме не менее трети от этой суммы. Хотя РВК и собиралась инвестировать в инновационный проект до 75 %, в создаваемом стартапе она претендовала не более чем на 25 %. Оставшимися долями предполагалось мотивировать управляющую компанию конкретного фонда, разработчиков и частных соинвесторов.

Спустя полтора года, к маю 2011-го, Фонд посевных инвестиций одобрил финансирование 21 проекта на общую сумму 550 млн руб. Невысокую активность в РВК объясняли тем, что венчурные партнеры так и не смогли сформировать и обеспечить достаточный поток подготовленных проектов, а качество проработки самих венчурных сделок зачастую оставляло желать лучшего.

Тем не менее новая команда РВК оптимистично пообещала за десять лет увеличить объем российского венчурного рынка до 300 млрд руб. Для этого была разработана программа глобализации российской инновационной системы. РВК пообещала помогать российским инновационным компаниям в приобретении технологических активов за рубежом, планировала приобретение иностранных инвестиционно-консалтинговых компаний, которые занялись бы продвижением инноваций и привлечением инвестиций в российские венчурные фонды и их проекты.