Олег Рашидов - Сколково: принуждение к чуду

Венчурный капитал — это совсем особый капитал инвесторов, и люди, которым доверено им распоряжаться, как правило, обладают чрезвычайно высокими профессиональными компетенциями, широчайшими деловыми связями и, что не пропишешь ни в одном контракте, интуицией.

Как работает венчурный капитал? Есть венчурные капиталисты, так называемые генеральные партнеры (GP), которые непосредственно распоряжаются деньгами. Есть партнеры с ограниченной ответственностью (LP) — соучредители или соинвесторы венчурного фонда, отвечающие по его обязательствам. Партнерами с ограниченной ответственностью они называются потому, что дают деньги генеральному партнеру и не спрашивают его, куда они пошли. GP получает 2–3 % процента от денег LP и определенную долю от прибыли, в случае если бизнес, в который он инвестирует, оказывается успешным. Основной критерий эффективности GP — насколько успешно он инвестирует деньги, которые ему доверили LP. От этого зависит его репутация и возможности дальнейшего доступа к капиталу.

Венчурные капиталисты дорого стоят именно благодаря своим уникальным компетенциям. Венчурный капитал в основном сосредоточен в Калифорнии. Погода в долине Санта-Клара всегда хорошая, но самое главное — под боком самая мощная экономика в мире, потенциальный покупатель новаторских идей. Какого черта венчурному капиталисту ехать в какой-то Израиль, открывать в неведомой стране офис, привозить туда команду профессионалов?

Но Израилю были очень нужны венчурные капиталисты, причем желательно из списка венчурных топ-фондов. И дело было совсем не в деньгах. Стране нужны были их компетенции, их экспертиза, интуиция, профессиональные связи, которые помогли бы открыть израильским идеям дорогу на американский рынок.

Как привести венчурный капитал в страну? Израильтяне придумали схему. «Хорошо, — сказали они. — Давайте мы выступим в роли LP: дадим вам, венчурным капиталистам, государственные деньги, а дальше ведите себя как частные инвесторы. Мы не пришлем к вам своих „экспертов по инновациям“ из прокуратуры, если эти деньги прогорят. Потому что верим в ваши компетенции». По сути, израильское правительство отдало деньги налогоплательщиков в управление венчурным капиталистам, купив, таким образом, их экспертизу и канал доступа к мировой экономике. В Израиле, к слову, было два типа фондов. В одних в роли GР выступало государство. В другие удалось привлечь в качестве GP хорошие западные фонды. Через полгода государственные фонды разорились, и неудивительно, поскольку государство везде и всегда — ужасный инвестор. Зато при участии частных фондов со временем в стране удалось создать высокоэффективный инновационный сектор.

России тоже были очень нужны венчурные топ-фонды с безупречной репутацией. У нее были деньги, но очень не хватало компетенций и, самое главное, не было канала доступа к глобальному рынку инноваций. Много лет российские чиновники старались привлечь в Россию солидные венчурные фонды. Пыталось Минэкономразвития, пыталась РОСНАНО, пыталась РВК, но те ни в какую не желали открывать в России свои представительства. И вовсе не потому, что не верили в технологический потенциал нашей страны и отказывались делать на нем деньги. И верили, и желали бы делать, но перевешивали риски запятнать собственную репутацию, ценящуюся в этом специфическом бизнесе больше всего остального. Главной проблемой России являлась нелигитимность капитала (ведь «Вася из Дубны» еще не заработал свой первый миллион, о котором ему не стыдно было рассказать). Россия оставалась в западном общественном мнении страной, где все еще доминировали негодяи. Сложился замкнутый круг, который не удавалось разорвать на протяжении многих лет.

И вот появилось Сколково, которое вполне могло переломить ситуацию. Сколково — это возможность отправить во все четыре стороны света четкий сигал: «Мы теперь другие, у нас теперь все иначе, все, как у взрослых людей. Приходите к нам, мы дадим вам в управление деньги, гарантируем чистоту, прозрачность, защиту ваших интересов в случае возможных конфликтов».

«Мы исходили из того, что государство в лице фонда „Сколково“ не должно выступать в роли инвестора, — вспоминал Александр Жоров. — У государственных служащих, как правило, отсутствуют необходимые компетенции, а главное — не может существовать правильная система мотивации, чтобы осуществлять венчурные инвестиции. По-настоящему успешный венчурный инвестор на пушечный выстрел не подойдет к госструктуре. Государство должно играть роль поддержки для частных игроков. Привлекать их прозрачными экономическими стимулами. И в то же время создавать условия для эффективных экономических отношений и конкуренции. Например, Фонд должен был выбрать сто самых успешных в мире венчурных фондов, предложить им в управление государственные деньги, создать систему конвертируемых займов, заинтересовать их административным ресурсом. Выбрать успешные компании, способные развивать бизнес-инкубаторы, и финансово поддержать их. Что же касается научно-исследовательских разработок, то мы предложили стандартную систему грантового финансирования, в которой направление исследований и объем финансирования определяет руководство кластеров, а конкретных получателей — независимые эксперты. Мы также понимали, что получатели грантов должны быть сосредоточены в новом университете, для создания которого предложили привлечь ключевого партнера с опытом коммерциализации научных разработок. Мы даже предложили рабочее название нового университета — Сколковский технологический институт (SIT)».

Эту идеологию одобрили на заседании Совета фонда. В конце октября 2010 г. была представлена «Стратегическая концепция Сколково». Цели проекта в ней были сформулированы следующим образом:

«Создать экосистему для поддержки исследований, разработки и коммерциализации инновационных технологий в пяти приоритетных секторах. Создать экспертную базу и институты для поддержки предпринимательской деятельности и коммерциализации российских научно-технических разработок. Создать условия для развития компаний, создающих инновационные и конкурентоспособные на мировом рынке продукты и услуги. Продемонстрировать коммерческий потенциал технологического предпринимательства в России. Опробовать новые законы и нормы регулирования».

Стратегия Фонда на ближайшие годы выглядела достаточно амбициозно.

«Создать фонд „Сколково“ — организацию с мотивированными, высококвалифицированными и нацеленными на результат сотрудниками, работающую в соответствии с оптимальными стандартами и процедурами, поддерживающую межфункциональное взаимодействие, строго соблюдающую финансовую дисциплину и работающую в „экономичном режиме“. Создать Сколковский институт науки и технологии, который будет привлекать передовой научнопреподавательский состав и студентов и который, будучи связан с партнерскими исследовательскими центрами, будет создавать механизмы коммерческой реализации интеллектуальных продуктов. Предоставить грантовую поддержку исследователям и предпринимателям. Привлечь частные институты по развитию бизнеса, коммерциализации и инвестиций, включая бизнес-инкубаторы, технологических брокеров и венчурные фонды. Привлечь крупные международные компании для проведения и поддержки исследовательской деятельности, разработки и коммерциализации инноваций. Наладить взаимодействие, привлечь ресурсы других российских институтов, таких как РОСНАНО и РВК. Создать город для комфортной жизни и работы жителей и гостей Сколково».