Сергей ГОРОДНИКОВ - РОССИИ МАЛО БОНАПАРТИЗМА

Почему во Франции 1799 года олигархам и связанным с ними высокопоставленным чиновникам не удалось организовать конституционный переворот, а олигархам и кремлёвским бюрократам в России 2000 года — удалось?

В первую очередь потому, что российские олигархи, сначала из-за близости к исполнительной власти и "семье" президента Ельцина, наворовали огромные состояния, через банковскую спекуляцию превратились в финансовых воротил, создали огромные личные организации, как «государства в государстве», а затем установили контроль над экспортом нефти, газа, цветных металлов, химических удобрений. Их денежные средства на порядок превышают финансовые средства всех вместе взятых представителей самых богатых людей из окружения московского мэра и из среды местных кланов. У олигархов Франции эпохи буржуазной революции не было подобных источников накопления финансового могущества. А при режиме диктатуры спекулятивно-коммерческого интереса уровень финансового могущества определяет, в конечном счёте, степень действительной власти. При диктатуре коммерческого интереса господствует спекулятивный капитал, и у кого его больше, тот оказывается политически сильнее.

Однако на новой ступени становления в России коммерческого капитализма наибольшую спекулятивную прибыль будут давать уже не приватизация, не передел собственности, а упорядочение коммерческих сделок, превращение их во всеохватные коммерческие сделки. Гигантская и постоянно отлаживаемая коммерческая эксплуатация населения России, её ресурсов становятся главным источником роста прибыли и средством примирения разных семей крупных собственников. Поэтому должны происходить серьёзные изменения в отношениях между олигархами и властью. Для налаживания всеохватной коммерческой эксплуатации России требуется укрепление центральной власти, усиление её чиновно-полицейского аппарата ради распространения олигархических интересов в доступе к сырьевым и иным ресурсам на всю страну и за её пределы. А этого нельзя добиться без сращивания олигархического капитала с чиновно-полицейской властью, без объединения всех учреждений власти, которые создавались олигархическими кланами под собственные задачи, без вовлечения всех олигархов в совместную с высшими чиновниками разработку внутренней и внешней политики. Такое изменение существа основных интересов заставляет произвести коренные изменения в расстановке сил внутри олигархических кланов, выдвигать к власти в первую очередь тех олигархов и чиновников, кто лучше понимает новые задачи, и жёстко подавлять не желающих отказаться от прежних представлений о роли власти. То есть, нужной оказывается чистка от тех олигархов и высших чиновников, кто не понял, что правила изменились, и продолжает рассматривать власть как наёмную обслугу, созданную для осуществления приватизации и захвата рыночно ценной собственности.

Это лучше, чем что-либо иное, доказывает, что власть в России движется и осуществляется именно коммерческим интересом в его развитии, а не отдельными лицами или группами лиц.

Так может ли армия нынешней России превратиться в столь же влиятельную и самостоятельную политическую силу, какой стала армия Франции эпохи Великой буржуазной революции? Иначе говоря, способна ли она совершить политический переворот, направленный против господства выразителей коммерческого интереса, и установить бонапартистский режим в том или ином виде?

Чтобы ответить на данный вопрос, надо разобраться — сможет ли армия России в настоящих условиях опереться на широкую политическую поддержку, необходимую для осуществления военно-политической диктатуры в защиту промышленного капиталистического интереса ради его спасения и развития.

В эпоху французской буржуазной революции политической опорой для армии стало многочисленное крестьянство, которое получило от буржуазной революции землю, а потому охотно поставляло в революционную армию основную часть солдат. Французские крестьяне не разорвали духовную связь с католическим мировоззрением и сохраняли традиции народных общественных отношений, народную этику и мораль, народную память об истории государства и государственной власти. На их влиятельные в армии настроения и сделал ставку генерал Бонапарт, когда совершал военный переворот, призванный свергнуть Директорию. Едва став первым консулом республики, он разрешил католической церкви вернуться во Францию на условиях Конкордата, тем самым быстро укрепил свою авторитарную власть поддержкой крестьянства и с помощью армии победил в политической борьбе выразителей либеральных спекулятивно-коммерческих интересов. Крестьянству и армии оказалось приемлемым превращение режима Бонапарта в режим первоочередной защиты и продвижения промышленного производительного интереса. Ибо такой поворот в политике не только обеспечивал французское крестьянство столь необходимыми ему промышленными товарами, но и быстро увеличивал уровень жизни и уровень потребления горожан — отчего возрастала их покупательная способность, в том числе и для поглощения через рыночные отношения сельскохозяйственной продукции. Это расширяло товарно-денежные отношения крестьянства с городом и вело к капитализации сельского хозяйства и подъёму уровня жизни большинства крестьянин. Поэтому французское крестьянство активно поддерживало буржуазную военно-политическую диктатуру Бонапарта во всех её шагах, во всех её войнах, которые происходили главным образом для создания условий быстрому развитию внутреннего промышленного производства Франции.

Однако в раскрестьяненной России образца 2000 года крестьянская среда слишком малочисленна, чтобы стать серьёзной политической опорой для военно-политического переворота. Да и русская крестьянская молодёжь потеряла духовную связь с православным вероучением, переживает такой же мировоззренческий кризис сознания, как и горожане. А без действенной поддержки значительной части объединённого мировоззрением русского населения армия не в состоянии осуществлять функции власти.

Армия, как важнейший институт государства , как институт государственной системы власти , создавалась всегда и везде, и в языческих государствах, и в феодальных — внутри системообразующего мировоззрения, внутри языческого или монотеистического вероучения. Вне системообразующего мировоззрения военные дружины не способны преодолевать родоплеменные традиции замкнутого существования, которые сложились за сотни тысяч лет эволюции человека в природной жизни, и вне такого мировоззрения они не способны развиваться в сложные, надплеменные военно-управленческие учреждения для организации надплеменного жизненного пространства . Вне системообразующего мировоззрения военные дружины не могут вырваться из интересов прямого грабежа захваченного ими населения, из побуждений кочующих ватаг грабителей или наёмников, из побуждений сиюминутных, суть которых - после нас хоть потоп. Вне системообразующего мировоззрения военные дружины остаются чуждыми идеям стратегического управления определённой территорией, упорядочивания определённого жизненного пространства, организации в этом пространстве какого-либо производства и воспроизводства, как населения, так и средств производства. Ибо вне системообразующего мировоззрения они остаются чуждыми интересам податного населения, не в состоянии рассматривать это население в качестве такого, с которым надо устанавливать особые общественные отношения, осуществляемые внутри определённой и приемлемой податному населению системы власти.