Сергей ГОРОДНИКОВ - ИСТОРИЧЕСКОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ РУССКОГО НАЦИОНАЛИЗМА

Стоило советской армии стать вместо защитницы промышленно-торговых интересов России, Украины и Белоруссии гарантом сверхэксплуатации этих самых производительных, основных промышленных баз СССР, стоило ей стать гарантом нелепейшей ситуации, когда, неразвитые и социально крайне отсталые, но многодетные народы, народности и племена с Кавказа, с Средней Азии стали получать огромные государственные дотации и во многих случаях жить лучше, чем жители промышленных регионов с их высокой социальной культурой и производительностью труда, так сразу же начали накапливаться причины для неудовлетворенности, для сепаратизма, для раздражения против несправедливости коммунистического режима и политики совместного существования в одном государстве , начали терять свою экономическую основу идеалы, которые в прежние столетия побуждали к единению великороссов, украинцев и белорусов. Ибо без экономической основы, а именно, когда уровень жизни людей, занятых на самом высокопроизводительном производстве, на крупнопромышленном производстве, не становится выше, чем на производстве с меньшей производительностью труда, — без этой основы идеология единения России, Украины и Белоруссии в единый национально-государственный организм есть лишь пустое сотрясение воздуха. Поэтому нельзя всерьез говорить об объединении трех народов единого древнерусского корня в одну нацию без слома советских традиций отчуждения армии от проблем экономики, без восстановления изначального смысла идеи сильной армии в обеспечении внешней защиты внутренних экономических интересов, в обеспечении торгово-промышленной экспансии, так, чтобы лишь в результате такой торговой экспансии, обуславливающей внутренний экономический подъем, армия получала часть от общей прибыли на свое развитие. Общее сильное государство как и общая сильная армия нужны тогда, когда порознь государствам не удается достигнуть достаточного влияния и создать свою достаточно мощную армию, чтобы в должной мере защищать свои экономические и торговые интересы на мировых рынках товаропроизводителей, и это ухудшает возможности для роста уровня жизни, для укрепления социальной стабильности, для устойчивого развития.

Спрашивается, какой интерес, кроме чисто идеологического, а вернее, кроме интересов коммунистической номенклатуры удержаться у власти, толкал СССР на создание паритета с США в военно-морском строительстве? Можно понять островную Японию, когда она стремилась всеми силами, любыми жертвами наращивать военно-морской потенциал для борьбы с США за морские коммуникации, за контроль над ними. Но нам, живущим в стране, для которой торговля только с Европой значит много больше, чем со всеми заморскими странами вместе взятыми, уже не говоря о перспективах сухопутной торговли с Китаем, Индией, — зачем нам нужно было такое расточительное, безумно расточительное строительство военного флота? Даже с чисто политической точки зрения это величайшая, если не преступная, глупость. Да никогда, никогда элита США не позволит нам догнать, а тем более обогнать эту державу в военно-морских силах! Ибо для них это жизненный интерес, от которого зависит все их существование, социальная стабильность их страны, все функционирование экономических и социально-политических основ американской государственности. А поэтому, в крайнем случае правящая элита объявит, что американское отечество в опасности, и почти весь народ отбросит разделяющие общество идеологические догмы и противоречия, своими кровными интересами поднимется на мобилизационное строительство военно-морского флота наисовременнейшего.

И если для них это строительство всегда, в общем и целом, окупается доходами от возрастающей стабильности океанической торговли, от возрастания стабильности тех режимов за океанами, где вложены американские сотни и сотни миллиардов долларов, то для нас неоправданное экономически перенапряжение сил в военно-морском строительстве было чистой воды политической авантюрой, извращением всей структуры экономики, чистой воды выбрасыванием на ветер труда, интеллекта, сырья России. Коммунистическая авантюра с чрезмерным военно-морским строительством стала одной из причин неразвитой сети автомобильных и железных дорог, запущенной инфраструктуры малых и средних городов, причиной обнищания отдаленных от морей и океанов территорий страны, то есть собственно огромной континентальной России, упадка в ней внутренней торговли, а потому рентабельности промышленного производства, она привела к потере смысла идеи советского государства, апатии, пьянству, вырождению собственного государствообразующего населения. Уже не говоря о том, что извращалась социальная структура вооруженных сил континентальной страны неестественно раздутым числом морских офицеров, которых сейчас, при переходе к рыночным отношениям экономика России не выдерживает, их приходится значительно сокращать, провоцируя социальную напряженность в стратегически важных приморских городах. Уже не говоря о моральном надломе жителей промышленных центров страны, вроде того, что произошло на Украине, где потенциально самая экономически и политически влиятельная городская часть населения Восточной Украины с ее прорусской экономической и политической культурой мышления практически без боя уступила власть в Киеве истеричной, полной болезненных комплексов неполноценности западно-украинской, то есть страшно отсталой деревне, отсталой и культурно и политически, вследствие чего стали возможны трагические события в Приднестровье, события в Крыму. Задавшись стратегически провальной целью достичь военно-морского паритета с США, коммунистический режим взорвал СССР изнутри и тем самым проиграл холодную войну политически, а страна потеряла почти все, чего огромным напряжением и безмерными жертвами добилась со Второй мировой войны.

То же можно сказать и о ракетно-стратегических силах, бессмысленно, разрушительно для нашей экономики раздутых. Спрашивается, где у нас с США принципиальные, непримиримые столкновения экономических, торговых, а потому и политических интересов, которые оправдывали бы такие ракетно-стратегические силы? Неужели компромиссы с США обошлись бы дороже, чем это бремя ракетно-ядерного потенциала, которое отнимает ресурсы, необходимые для перевооружения армии качественно новыми видами оружия? У США принципиальные, даже непримиримые столкновения интересов гораздо более вероятны с Китаем, с Индией, для которых морская внешняя торговля имеет безусловный приоритет перед сухопутной торговлей. Разве не разумнее, используя с умом эти столкновения интересов, дипломатическими средствами добиваться от США уступок нашим подлинным, стратегическим государственным интересам?