Петр Яковлев - Перед вызовами времени. Циклы модернизации и кризисы в Аргентине

нереализованный предпринимательский потенциал значительной части аргентинских граждан, которых высокие административные барьеры отпугивали и не давали заниматься легальным бизнесом;

«уход в тень» тысяч представителей предпринимательского класса (прежде всего малого бизнеса) из-за трудностей преодоления барьеров;

потери налоговых поступлений в бюджеты всех уровней, поскольку зачастую платежи за преодоление барьеров шли не государству, а в частные карманы тех, кто «снимал» бюрократическую ренту.

В итоге страна попала в так называемую «институциональную ловушку».В терминах неоинституционализма «институциональная ловушка» трактуется как эффект блокировки ( lock-in-effecl ), означающий, что однажды принятое решение трудно отменить593. Другими словами, «институциональная ловушка» – это устойчивая неэффективная норма (неэффективный институт), имеющая самоподдерживаюгцийся характер. К характерным для Аргентины «институциональным ловушкам» того времени относились: коррупция, уклонение от уплаты налогов, бартер, неплатежи и т. д.

Если посмотреть на аргентинскую экономику 1980-х гг. через призму неоинституциональной теории, то напрашивается вывод, что она стала заложницей системы «институциональных ловушек», явившихся результатом макроэкономической политики на протяжении нескольких десятилетий. Одной из главных ловушек была зависимость экономического курса от траектории предшествующего развития, заданной еще в период первого президентства Х.Д. Перона и окончательно сформировавшейся в 1970-е гг. Цепь «институциональных ловушек» привела к тому, что дальнейшее развитие происходило не в сторону рынка, а в направлении к псевдорыночным формам и воспроизводству нерыночных отношений. Зачастую неэффективные производства находились под опекой государства, тогда как эффективные предприятия вынуждены были от этого государства защищаться. Экономика оказалась в западне собственной неэффективности. Подтверждением тому, что аргентинская экономика была сплошной цепью «институциональных ловушек», являлось положение правительства Р. Альфонсина, которое само находилось в ловушке, пытаясь одновременно достичь трудно совместимые цели, например, сдержать инфляцию и снизить безработицу, удержать явно завышенный обменный курс аустраля и активизировать экспорт.

Лучше понять происходившее в 1980-е гг. помогает теория экономической дисфункции. Под этим углом зрения можно утверждать, что главной причиной негативных результатов развития аргентинской экономики в тот период была дисфункция (качественное расстройство) институциональной макроструктуры, которая характеризовалась потерей функционального наполнения практически всех ее работающих подсистем. Таким образом, из-за макроэкономической дисфункции хозяйственные институты испытывали угрожающую потерю качества и были не в состоянии выполнять изначально свойственные им функции. В стране образовался своего рода институциональный вакуум– недостаток формальных институтов, способных поддерживать осуществление сделок с наименьшими трансакционными издержками.

Неолиберальный эксперимент 1990-х гг. произвел революционные изменения, которые не подразумевали следования предыдущей траектории развития общества и сопровождались болезненной ломкой привычек, традиций, образа мышления – того, что принято называть неформальными институтами. В практике неолиберальных реформ возросшая рыночная эффективность целого ряда секторов оказалась не адекватной уровню общей социально-экономической эффективности (точнее – неэффективности). Революционные изменения привели к тяжелым социальным последствиям для многих групп населения. Пример Аргентины подтвердил ту аксиому, что те или иные экономические модели, имеющие успех в одних странах, могут терпеть крах в другой институциональной среде и привести к структурному кризису. Практика аргентинских реформ свидетельствовала: некоторые рыночные законы, эффективно действующие в развитых государствах и импортируемые в развивающиеся или переходные экономики, дают обратный результат. Во многом этому способствует неподготовленный должным образом импорт (трансплантация)594 того или иного института, то есть отсутствие необходимых адаптационных условий.

Как показал опыт 1990-х гг., импорт новых институтов в Аргентину происходил не гладко и сопровождался целым комплексом негативных последствий. В их числе можно упомянуть так называемый «парадокс передачи», суть которого в том, что в ходе процесса имплантации институтов основные выгоды получает не страна-импортер (в нашем случае – Аргентина), а государства-экспортеры. Пример – либерализация внешней торговли. Многие сегменты аргентинского рынка не были конкурентоспособны, и резкое снижение импортных тарифов привело к беспрецедентному наплыву иностранных товаров и разорению тысяч местных производителей. Другими словами, переход к либеральному режиму внешней торговли обернулся рядом отрицательных эффектов (трансформационные издержки) и обострил экономическую ситуацию.

Результаты неолиберальных реформ доказали целесообразность более осторожного подхода к осуществлению хозяйственных перемен, затрагивающих институциональные основы общества.

Кризис 2001–2002 гг. заставил правящие круги и бизнес-сообщество взглянуть на экономическую науку как на необходимую основу для разработки хозяйственной политики и поднял вопрос об ответственности ученых за происходившие события. Не случайно посткризисный период отмечен острыми теоретическими дискуссиями по всему спектру макроэкономических вопросов. Особую актуальность приобрела проблема выбора нового экономического курса, поскольку неолиберальные рекомендации, на которых в 1990-е гг. основывалась программа реформ, в начале нового столетия отвергались как большей частью аргентинских элит, так и обществом в целом. В стране вновь стало утверждаться уже основательно забытое мнение, что рыночный механизм несовершенен и требуется вмешательство государства для сглаживания циклических колебаний деловой активности.

Ученые-неоинституционалисты доказали зависимость эффективности экономики от эффективности ее институциональной основы595. Иными словами, как и в любом другом социуме, в аргентинском обществе имеются институты, как повышающие, так и снижающие эффективность экономической системы. Например, многолетняя недооценка роли и соответственно «остаточное финансирование» сферы образования и науки явились фундаментальной причиной инновационного отставания {в ряде отраслей – научно-технической маргинализации) Аргентины и снижения конкурентоспособности большинства отраслей ее индустрии. С другой стороны, сравнительно развитое (и бесплатное для большинства граждан) здравоохранение сказалось на таких важных показателях, как высокая продолжительность жизни и сравнительно низкая смертность, что положительно влияло на рынок труда. Кроме того, во многих случаях существующие институты отнюдь не однозначны по своему воздействию на экономику.

Читать дальше