Петр Яковлев - Перед вызовами времени. Циклы модернизации и кризисы в Аргентине

Столкнувшись с отчаянным сопротивлением сельскохозяйственного сектора, правительство предприняло попытку внести разлад в единый фронт аграриев и с этой целью в конце марта озвучило комплекс мер, облегчавших положение основной массы сельхозпроизводителей. Например, в случае с соей речь шла о мелких хозяйствах (до 150 га земли и 500 т продукции), на долю которых приходится порядка 80 % общего числа предприятий и 20 % совокупной производимой продукции. Этим хозяйствам предполагалось: 1) автоматически возвращать часть экспортного налога, превышавшего 35 % (то есть для них восстанавливалось статус-кво, существовавшее до 11 марта); 2) частично компенсировать транспортные расходы; 3) облегчать доступ к «мягким» кредитам БАН; 4) с помощью субсидий поощрять рост продукции с высокой добавленной стоимостью622. Одновременно власти добились от крупнейших местных производителей удобрений (компаний «Профетриль», «Каргилл» и «Петробраз») снижения на 20 % цен на их продукцию, что означало для сельхозпроизводителей экономию порядка 100–110 млн дол., или 12 % производственных издержек623.

По мере развития конфликта возрастало внимание к нему не только в самой Аргентине, но и за рубежом. И здесь просматривался достаточно широкий спектр разноречивых мнений. Так, Дж. Стиглиц – «любимый экономист» К. Фернандес де Киршнер – встал на сторону правительства. В конце апреля он побывал в Буэнос-Айресе и выступил с докладом

о проблемах аргентинской экономики, в котором дал положительную оценку политике в посткризисный период, в том числе налогам на экспорт. Иную позицию заняли эксперты консервативного «Фонда Наследия». В их специальном аналитическом материале противостояние власти и аграриев послужило предлогом для фронтальной критики «популистской перераспределительной политики» Розового дома и обосновывалась необходимость возвращения Аргентины к неолиберальной модели624. Тем самым проблема «мобильных налогов» оказалась в эпицентре идейных споров о путях развития аргентинской экономики.

Забастовки и иные акции протеста сельхозпроизводителей и поддержавших их транспортников нанесли стране ощутимый экономический урон. По официальным данным, в июне 2008 г. производство продовольствия упало почти на 10 % по сравнению с тем же месяцем годом раньше. Заметные потери понесли и другие сектора, что дало повод INDEC констатировать замедление темпов экономического роста625.

Накал нешуточных страстей вокруг «мобильных налогов» заставил Розовый дом (для большей легитимизации этой меры) перенести вопрос в Национальный конгресс, где правительство рассчитывало на поддержку своих сторонников, составлявших большинство в обеих палатах. И здесь случилось невероятное. Если палата депутатов хотя и со скрипом, но утвердила решение исполнительной власти, то в сенате после жарких дебатов возникло патовое положение: число голосов «за» и «против» оказалось одинаковым – 36. В таком случае последнее слово оставалось за вице-президентом страны, являющимся спикером верхней палаты. Страна буквально замерла в ожидании решения Хулио Кобоса. И оно последовало: несмотря на деликатность своего положения и оказанный на него нажим, вице-президент решил вопрос о «мобильных налогах» в пользу их противников. 18 июля президентским декретом 1.176 и резолюциями министерства экономики 180, 181 и 182 отменялась резолюция 125 и экспортные налоги возвращались на уровень, существовавший до 11 марта: соя – 35 %, подсолнечник – 30 %, пшеница – 28 %, кукуруза – 25 %. Так бесславно для правительства закончилось 130-дневное противостояние власти и аграриев.

Поражение кабинета К. Фернандес де Киршнер в сенате отразило те значительные перемены, которые произошли в стране в первой половине 2008 г., и «означало конец эпохи» безраздельного доминирования Розового дома в политической жизни626. Одним из итогов конфликта явилось резкое падение индекса популярности К. Фернандес де Киршнер: с 70 % в конце 2007 г. до 23 % в начале апреля 2008 г.627 Эксперты обратили внимание и на другие последствия поражения власти. Так, обозначилась тенденция к консолидации позиций главных объединений сельхозпроизводителей, к формированию своего рода «аграрной партии», занимающей идеологически консервативные позиции, ратующей за максимальную свободу торговли и противостоящей дирижистскому и «неодесаррольистскому» курсу правящей группировки. Ощутимо ослабло влияние Буэнос-Айреса на провинциальные элиты, отдельные губернаторы (особенно в важных сельскохозяйственных районах) потребовали большего учета их интересов и изменения стиля президентского правления. Супруги Киршнер потеряли часть союзников и оказались в «гордом одиночестве» перед лицом новой внутриполитической реальности.

В числе причин поражения власти аналитики назвали пассивную позицию, занятую индустриальными кругами. Как отмечал профессор Университета Буэнос-Айреса Альберто Мюллер, «промышленники не поняли, что ставкой в споре об экспортных налогах было их собственное будущее, а не судьба аграрного сектора»628. Ученый пояснил: увеличение налоговой нагрузки на экспорт продукции сельского хозяйства выгодно промышленности, поскольку сдерживает рост внутренних цен на продовольствие и тормозит инфляцию. В результате не происходит чрезмерного увеличения стоимости рабочей силы, что способствует сохранению конкурентоспособности индустриальных отраслей. В более широком смысле, утверждал А. Мюллер, речь вдет о макроэкономическом будущем Аргентины.А именно: останется она преимущественно агроэкспортером или совершит рывок в сторону радикальной модернизации и диверсификации экономики и прочно встанет на рельсы инновационного развития.

Мировой кризис 2008–2009 гг.: испытание на прочность

В середине 2008 г. мировую финансовую систему охватил кризис ликвидности, зародившийся в Соединенных Штатах и ударивший по десяткам стран на всех континентах. По оценке экспертов МВФ, сложившуюся ситуацию – критические перегрузки на рынках – можно было сравнить со всемирным экономическим шоком начала 1930-х гг. Ежедневные сообщения информационных агентств с биржевых площадок стали напоминать панические сводки с театра военных действий. Глобальный «финансовый цунами» перекинулся на реальные сектора и привел к замедлению роста мировой экономики, хозяйственные системы многих государств вступили в период серьезного спада. В результате сократился спрос и упали цены на сырьевые (в том числе сельскохозяйственные) и промышленные товары, что создало реальную угрозу интересам государств-экспортеров, включая и Аргентину.

В Латинской Америке мировой кризис дал о себе знать, прежде всего, заметным снижением темпов экономического роста: с 5,6 % в 2007 г. до 4,6 % в 2008 г. и 1,9 % (оценка ЭКЛАК) в 2009 г.629 «Как и в других районах мира, – отметили эксперты МВФ, – в Латиноамериканском регионе экономика столкнулась с комбинацией ряда негативных факторов: снижением активности, более сложными внешними условиями и все еще высокой инфляцией»630.

Читать дальше