Петр Яковлев - Перед вызовами времени. Циклы модернизации и кризисы в Аргентине

Оценивая результаты второй волны модернизации (см. табл. 1.14), отметим следующее. Во-первых, в значительной мере была решена фундаментальная задача– на базе импортозамещающей индустриализации произошла смена сложившейся в первой трети XX в. аграрно-экспортной модели экономического роста. В начале 1970-х гг. аргентинская экономика обрела новое лицо, превратилась в заметно более диверсифицированный и современный хозяйственный организм. Национальная индустрия заняла ведущее место в производственной структуре, отодвинув аграрный сектор на второй план. Во-вторых, модернизация была инициирована государством, которое пришло в экономику (в том числе в качестве предпринимателя) и осталось в ней на несколько десятилетий. В-третьих, существенно изменилось само аргентинское общество, его социальная структура. Ощутимо возросла роль профсоюзов, впервые получивших право политического голоса. Вместе с тем данный модернизационный проект (назовем его перонистско-десарролъистский) не был реализован в полной мере. Он натолкнулся на препятствия, отражавшие отсутствие внутриэлитного консенсуса и в конечном счете обернувшиеся рядом военных путчей и переворотов. Заработали технологии антимодернизационного торможения. Запущенная программа структурной перестройки не смогла воплотиться в осознанный общенациональный мегапроект развития на сколько-нибудь длительную историческую перспективу. Прерывистые попытки модернизации приносили определенные плоды, но были не в состоянии радикально изменить положение Аргентины в мировой экономике. Созданные промышленные отрасли (в силу своей относительной слабости и низкой конкурентоспособности) не сумели занять место аграрного сектора в структуре национального экспорта, и страна осталась в мировом разделении труда в роли преимущественно поставщика сельскохозяйственной продукции.

Конечно, важное значение имел и тот факт, что в Аргентине, благодаря усилиям сначала перонистов, а затем десаррольистов, сформировалось государство с развитой системой социальной защиты населения, реальным широким доступом к бесплатному образованию, включая высшее, и продвинутым здравоохранением, охватывавшим практически всех граждан. Аргентинское общество отличалось сравнительно высокой (по латиноамериканским меркам) социальной мобильностью и наличием разнообразных и активных гражданских институтов. Однако все это не уберегло Аргентину от сильнейших политических и социально-экономических катаклизмов, перечеркнувших не слишком длительный период относительного процветания.

Таблица 1.14 Модернизация в рамках модели импортозамещающей индустриализации (вторая волна, 1940—1960-е гг.)

Размышляя о причинах последовавшего общественного «срыва», можно прийти к следующим заключениям. Первое. Сам по себе экономический рост не гарантировал перманентного социального спокойствия и окончательного политического примирения.Несмотря на очевидную взаимосвязь и взаимовлияние общественных процессов, политика жила своей жизнью, и различные участники политического процесса в конкретных условиях Аргентины были готовы в любой подходящий для этого момент выступить со своими требованиями и прибегнуть к методам, далеко выходившим за рамки демократического и конституционного поля. Второе. Экономика оказалась заложницей политики,поскольку направления и характер хозяйственного развития в значительной мере подчинялись вполне определенным (часто сугубо конъюнктурным) политическим целям, интересам и расчетам. Вопреки расхожей марксистской формуле «политика – концентрированное выражение экономики» общественная обстановка в Аргентине развивалась в русле иной логики. Нараставшее недовольство, основанное не только на чувстве социальной неудовлетворенности, но и на усиливавшейся политической конкуренции, стало с годами выливаться в массовые беспорядки, ожесточенные и кровавые столкновения с властями (например, в Кордове в мае 1969 г.), жестокие террористические акты, направленные против военных, политиков, профсоюзных деятелей, бизнесменов и интеллектуалов [15] . В стране набирали силу ультранационалистические настроения, усилились требования «аргентинизации» экономики, дальнейшего расширения госсектора. Уже ставший традиционным раскол страны на перонистов и антиперонистов дополнился новыми линиями размежевания, принимавшими все более глубокий и угрожающий характер. В обстановке террора и растущей политической неустойчивости вопросы экономической политики и модернизации, несмотря на их стратегическую значимость, вновь отошли на задний план. На авансцену общественной жизни вышли проблемы восстановления национального единства и управляемости политическими и социальными процессами.Возникла острая потребность в общенациональном лидере, способном вывести нацию из кризиса и положить предел опасному противостоянию и сползанию к гражданской войне.

1973–1982 годы стали в аргентинской истории одним из самых сложных и драматичных десятилетий. На него пришлись трагические события: беспрецедентное по своей остроте и жестокости внутриполитическое столкновение противоборствующих сил и первый за сто с лишним лет вооруженный конфликт с иностранным государством – так называемая Мальвинская война с Великобританией в районе Южной Атлантики. В экономическом плане это также было непростое время, вместившее в себя попытки реализовать диаметрально противоположные хозяйственные проекты. С одной стороны, имело место своего рода «второе издание» традиционного перонистского курса на укрепление принципов государственного дирижизма, с другой – состоялась первичная и в целом неудачная имплантация в аргентинскую действительность неолиберальных подходов (монетаристский «фальстарт»), получивших в тот период распространение как в центрах мирового капитализма (Великобритания М. Тэтчер и США Р. Рейгана), так и в некоторых латиноамериканских странах (например, в Чили А. Пиночета). В результате задачи модернизации были отброшены, и Аргентина усугубила свое отставание от передовых государств.

Политический реванш и экономический провал перонистов

Читать дальше