Петр Яковлев - Перед вызовами времени. Циклы модернизации и кризисы в Аргентине

Репрессивный характер правления, негативные последствия неолиберального экономического курса для большинства населения, в целом все более одиозный имидж диктатуры внутри страны и за ее пределами – вот те главные факторы, которые создавали вокруг правившей хунты политический вакуум, служили благодатной почвой для роста и структурализации оппозиционных сил, переходивших от глухого недовольства к прямым акциям массового протеста и требованиям восстановления демократических порядков. В этих условиях диктатура пошла на отчаянный шаг: развязала международный конфликт, главной целью которого было спровоцировать взрыв ура-патриотических настроений и сплотить нацию вокруг режима. Военные, по существу, попытались сделать внутреннюю политику заложницей внешних обстоятельств.

Страница истории

Мальвинская война

Спор между Аргентиной и Великобританией за суверенитет над Мальвинскими (в английской версии – Фолклендскими) островами, а точнее, еще и Южными Сандвичевыми островами и островом Южная Георгия имеет давнюю историю. Эти земли были открыты европейцами в конце XVI в. Колонизацию начали французы, в 1766 г. уступившие архипелаг испанцам, которые удерживали его до 20-х гг. XIX столетия. В этот период острова перешли к аргентинцам, завоевавшим независимость от Мадрида и основавшим на них свои поселения. В 1833 г. территории были захвачены английским десантом, а в 1892 г. Великобритания объявила их своей колонией. Аргентина не признала (и не признает) английский суверенитет над Мальвинами и пыталась политическими средствами вернуть себе контроль над островами. В частности, аргентино-британский спор по данному вопросу неоднократно рассматривался в ООН. По указанию военной хунты МИД Аргентины в июле 1977 г. начал переговоры с представителями Форин Оффис об условиях урегулирования Мальвинской проблемы. В первые месяцы 1982 г. стороны пришли к согласию о необходимости найти решение вопроса и практически договорились о создании совместной комиссии для подготовки соответствующего документа. Однако в силу ряда причин, в первую очередь внутриполитических, правивший военный режим склонился к силовому варианту и принял решение о высадке аргентинских войск на Мальвинах. Глава хунты генерал Леопольдо Гальтьери уведомил об этом президента США Р. Рейгана, который попытался отговорить аргентинские власти от данного шага, подчеркнув, что в случае конфликта Вашингтон встанет на сторону Лондона. Несмотря на это, 2 апреля 1982 г. аргентинские войска высадились на островах, а уже 5 апреля в направлении архипелага двинулся крупнейший со времен Второй мировой войны британский военно-морской флот, насчитывавший более ста кораблей, в том числе два авианосца. Все попытки мирного завершения конфликта, включая усилия Совета Безопасности ООН, посредничество США и некоторых других стран, не дали результатов. Английские войска высадились на островах. После нескольких столкновений аргентинский экспедиционный корпус капитулировал 14 июня 1982 г. В этой бессмысленной «войне на краю света» потери аргентинцев составили: 635 убитых, 1275 раненых, 60 самолетов, 2 вертолета и 1 корабль (крейсер «Хенераль Бельграно», потопленный британской подводной лодкой). Англичане потеряли 255 человек убитыми, 777 ранеными, 14 самолетов, 21 вертолет и 8 кораблей.

Мальвинский кризис и его драматическая развязка стали важной вехой общественной жизни Аргентины, предопределив (и ускорив) падение диктаторского режима и восстановление демократии. Страна вступала в новый период своего социально-экономического и политического развития.

80-е годы прошлого века, по определению исследователей ЭКЛАК, вошли в историю Латинской Америки как «потерянное десятилетие». Этой горькой дефиницией ученые хотели метафорично передать состояние экономического застоя, в котором оказалось большинство государств региона. Разумеется, застойные и кризисные явления затронули разные национальные экономические системы в различной степени. Аргентина оказалась в числе самых «пострадавших» – ВВП в расчете на душу населения здесь сократился больше, чем во многих других латиноамериканских странах (см. табл. 3.1). Уже сам по себе этот факт говорил о глубине хозяйственного спада и остроте социально-экономических проблем, с которыми столкнулось аргентинское общество на этапе демократического транзита.

Таблица 3.1 Динамика душевого ВВП ряда крупнейших стран Латинской Америки (в дол. 1990 г.)

Источник.Dos siglos de economia argentina (1810–2004). P. 68.

В научной среде нет согласия по вопросу о главных причинах застойных явлений 1980-х гг. Ряд известных экономистов, включая нобелевского лауреата норвежского ученого Финна Кидланда, оценивают среднегодовое падение душевого ВВП (в расчете на одного занятого) в период 1979–1990 гг. в размере 2,4 %. При этом, по оценке Ф. Кидланда и его соавтора Карлоса Сарасаги, львиная доля (2,1 %) отмеченного сокращения объемов производства была обусловлена технологическим отставанием и только 0,3 % – нехваткой капиталовложений101. С этими подсчетами не согласны Мигель Браун и Лукас Лач, которые считают, что технологическое отставание Аргентины в 1980-е гг. не было столь значительным, но, напротив, недостаток инвестиций сыграл более существенную роль в общем падении ВВП102. В любом случае бесспорным остается факт резкого замедления экономического роста в «потерянное десятилетие». При этом правящие круги периодически выдвигали программы реформ, но они не имели стратегического успеха. Развитие Аргентины продолжалось в рамках традиционной парадигмы и перед лицом внешней конкуренции несло крупные потери, а в ряде отраслей практически застопорилось.Более того, как отмечал Д. Кавалло, экономическая ситуация характеризовалась «стагфляцией» – застоем и инфляцией одновременно103. На фоне тяжелого хозяйственного положения (можно сказать, беспрецедентного провала) непросто складывалась и политическая обстановка. Едва оправившись от поражения в Мальвинской войне и пережив эйфорию восстановления демократических прав и свобод, аргентинское общество в 1983–1989 гг. прошло через ряд суровых испытаний. Оно подверглось вооруженным атакам мятежников, разочаровалось во многих государственных и гражданских институтах, пережило период гиперинфляции, проголосовало за предложенный «обновленным перонизмом» очередной националистический вариант дирижизма и неожиданно для самого себя получило из рук тех же перонистов жесткую неолиберальную модель социально-экономического развития и, по существу, стало во многих отношениях жить в «другой стране».

Читать дальше