Петр Яковлев - Перед вызовами времени. Циклы модернизации и кризисы в Аргентине

В 2003–2008 гг. развитие аргентинской экономики характеризовалось стабильно высокими, «китайскими» темпами роста (см. рис. 9.1). После четырех кризисных лет этот для многих неожиданный феномен получил широкое признание362 и вызвал пристальный интерес международных деловых кругов, правительственных чиновников и экспертов к вопросу о перспективах дальнейшего хозяйственного, социального и политического развития страны, ее будущности в глобализирующемся мире.

Рис. 9.1. Изменение ВВП Аргентины (в %)

Источник.INDEC – http://www.mecon.gov.ar

Особую интригу этому сюжету придало вполне понятное опасение, что новый экономический подъем – один из многих эпизодов конъюнктурного и циклического характера, который неизбежно сменится очередной рецессией и кризисом, как это неоднократно случалось в турбулентном прошлом. Профессор Университета Буэнос-Айреса Альберто Мюллер в данной связи подчеркивал, что кризисы в Аргентине в последние три десятилетия происходили с завидным постоянством каждые 6–7 лет: в 1975–1976, 1982, 1989–1990, 1995 и в 2001–2002 гг.363 Следуя такой фаталистической логике, вполне можно было ждать потрясений в 2007–2008 гг. Как бы отвечая на эти страхи, другой экономист, Мигель Бейн, отметил: «Сегодня существуют сомнения относительно долгосрочной перспективы, но они никоим образом не могут остановить хозяйственный рост, поскольку его макроэкономический фундамент – самый прочный за последние 70 лет аргентинской истории»364. Тем не менее мировой кризис 2008–2009 гг. сыграл свою негативную роль, остановив аргентинский экономический спурт. Весь вопрос в том, насколько глубоко внешние факторы могут воздействовать на внутренние процессы, развивающиеся в Аргентине после событий 2001–2002 гг. и приобретающие очертания новой социально-экономической парадигмы.

Подчеркнем, что формирование отличной от неолиберальной модели проходило в специфических политических условиях, отразивших глубокие подвижки в расстановке социальных сил и изменения в общественных настроениях.

Своеобразной иллюстрацией имевших место перемен могут служить президентские выборы 27 апреля 2003 г. и 28 октября 2007 г. В первом случае в борьбе за высшую власть символично столкнулись два перониста: неувядаемый Карлос Менем и губернатор провинции Санта-Крус Нестор Киршнер [53] , как бы олицетворявшие противоположные подходы к проблемам аргентинского развития. Если первый, естественно, в глазах электората ассоциировался с неолиберальным курсом, то второй выступал в качестве сторонника политики, начатой Э. Дуальде (антитеза монетаризма), и пользовался поддержкой действующего президента страны. Оба кандидата в первом туре опередили других претендентов, причем К. Менем вырвался вперед, набрав на два с лишним процента голосов больше, что говорило обо все еще сильных позициях сторонников рыночного фундаментализма в аргентинском обществе. Но дальше произошло нечто невиданное: К. Менем снял свою кандидатуру и Н. Киршнер без голосования во втором туре стал главой государства. За четыре года пребывания у власти он не только добился макроэкономических успехов, но и резко увеличил собственный политический вес, что помогло ему обеспечить преемственность курса.

В декабре 2007 г. президентская власть от Нестора Киршнера перешла к его жене – сенатору Кристине Фернандес де Киршнер, которая уверенно победила на выборах 28 октября того же года, получив свыше 45 % голосов и опередив ближайшего конкурента на 22 процентных пункта. Причем ближайший из ее соперников, выступавший с откровенно неолиберальных позиций бывший министр Р. Лопес Мерфи, не набрал и 1,5 % голосов (в 2003 г. он же собрал более 16 %). Таким образом, аргентинские избиратели определенно высказались в пользу продолжения курса «реформирования рыночных реформ», а сам Н. Киршнер, по выражению писателя Маркоса Агиниса, подтвердил свою репутацию «политического виртуоза»365.

И еще одно замечание. В истории Аргентины было «доброй» традицией, когда почти каждый новый глава государства обрушивался с резкой критикой на своего предшественника и декларировал радикальную смену правительственного курса. С избранием «королевы Кристины» этот «порядок» был нарушен. Ее кабинет позиционировался как идейный союзник Н. Киршнера и ставил целью продолжение и углубление процесса перемен. На этом направлении аргентинские правящие круги существенно продвинулись вперед, накопили значительный потенциал дальнейшего роста, но отнюдь не освободились от сложных проблем, внутренних и внешних рисков.

Идейные баталии вокруг альтернатив развития

В декабре 2002 г. в заполненном людьми актовом зале факультета общественных наук Университета Буэнос-Айреса в течение четырех часов шла презентация экономической программы, подготовленной «Группой Феникс»– коллективом специалистов, поставивших целью разработать концепцию социально ориентированного экономического развития. Представляя исследование, известный ученый, бывший министр экономики Альдо Феррер подчеркнул, что подход авторов «Плана Феникс» (так назвали разработанный документ) базировался на стремлении в максимально сжатые сроки решить первоочередные социальные проблемы. «Принятие этой программы, – сказал А. Феррер, – позволило бы всего за один год покончить с нищетой»366.

Обратимся к основным положениям «Плана Феникс». Прежде всего, бросается в глаза завидный оптимизм авторов, что явилось несколько неожиданным, учитывая все еще драматическое положение Аргентины в конце 2002 г. Но «Группа Феникс» утверждала, что страна способна «встать на ноги», причем может сделать это самостоятельно, опираясь на собственные силы. Откуда проистекала такая уверенность? В документе указывалось на три благоприятных для Аргентины фактора. Первое: наличие неиспользуемых производственных мощностей (до 30 % хозяйственного потенциала), которые могли быть моментально задействованы для удовлетворения внутреннего спроса и обеспечения экспортных поставок. Второе: международная дискредитация позиции МВФ, его рекомендаций, что дало Буэнос-Айресу дополнительные шансы отстоять национальные интересы в переговорах по урегулированию проблемы внешней задолженности. Третье: громадный человеческий потенциал страны, наличие в Аргентине без всякого преувеличения уникальных природных ресурсов, что создавало дополнительные условия для немедленного экономического рывка367.