Сборник статей - Путь в Европу

Наш крупный бизнес начал осознавать, что условием его успеха в глобальной экономике может быть лишь ориентация на страны, где словенские промышленные марки хорошо знают и уважают. Страны, на рынках которых у нас есть большой опыт работы. Страны, близкие нам не только территориально, но и культурно. Здесь у нашего бизнеса существенные преимущества перед зарубежными конкурентами. Именно поэтому мы является крупным инвестором, например, в Косово. Это, конечно, не самое уютное место для иностранных бизнесменов. Прямо скажем, не Вена. Но мы туда идем, потому что там у нас преимущества перед другими.

Регион бывшей Югославии – это для нас абсолютный внешнеэкономический приоритет. При прочих равных условиях любая словенская крупная компания, имея возможность выбирать, на какие рынки идти или куда инвестировать капитал, уже сейчас отдает предпочтение именно этому региону. Был, скажем, случай, когда один из крупнейших банков Любляны отказался от достаточно выгодного проекта в России в пользу проекта на территории наших соседей.

Мы убеждены, что такая стратегия окажется успешной, что наши компании, поддерживаемые государством (в том числе и посредством экономической дипломатии, открытия зарубежных экономических представительств), будут развиваться и смогут выдержать конкуренцию с западными фирмами на тех рынках, где у них есть преимущества. И внешнеторговый баланс поправим. У нас, кстати, и сейчас некоторое превышение импорта товаров над экспортом с лихвой компенсируется экспортом услуг.

Андрей Липский: А государственный контроль над банковским сектором почему у вас сохраняется? В данном отношении Словения тоже принципиально отличается от стран Балтии и Восточной Европы, где почти вся банковская сеть находится в руках иностранцев.

Андрей Бенедейчич:

Это так, но и здесь не все столь однозначно и одномерно, как может показаться со стороны. Во-первых, у нас есть сеть национальных частных банков. А во-вторых, в последние годы в нашу банковскую сферу был допущен и иностранный капитал, который сегодня представлен в ней крупными пакетами акций. Но правда и то, что в значительной степени эта сфера действительно удерживается под контролем государства. Если оно сохраняет за собой роль мощного экономического игрока (а оно, повторяю, в Словении ее сохраняет), если компенсирует дефицит частных стратегических инвесторов и выступает важным инструментом, позволяющим обеспечивать развитие словенской экономики и конкурентоспособность словенских предприятий, то оно должно располагать и соответствующими финансовыми рычагами.

Разумеется, используются они в соответствии с рыночными принципами. И, особо подчеркну еще раз, не ради того, чтобы искусственно удерживать на плаву неконкурентоспособные компании, а для того, чтобы помочь им обрести конкурентоспособность, чтобы стимулировать их развитие. К примеру, несколько лет назад наше ведущее швейное предприятие «Мура», находившееся в трудном положении, получило от правительства финансовую помощь для осуществления плана реструктуризации. А потом фирма получила крупный государственный заказ на пошив униформы для военнослужащих. В результате такой поддержки «Мура» стала вполне жизнеспособным современным предприятием.

Евгений Ясин: Я еще спрашивал о том, способствовала ли ваша ваучерная приватизация появлению эффективных собственников…

Андрей Бенедейчич:

Утверждать, что она сама по себе сопровождалась решением этой задачи на всех предприятиях, было бы чрезмерным преувеличением. Но она создала для формирования класса эффективных собственников хорошую основу. В том числе я имею в виду и наши инвестиционные фонды, которые выдержали испытание временем, превратившись в эффективные инвестиционные институты. В конце концов, результаты реформ, включая и приватизацию, оцениваются по результатам развития экономики в целом.

К тому, что уже было об этом сказано, могу добавить, что после 1993 года мы имели стабильный экономический рост – примерно 3–4% в год. Учитывая, что исходный дореформенный уровень развития нашей экономики был достаточно высоким, а трансформационный спад незначительным, это очень неплохие показатели. Они приближают нас к Западной Европе, а не отдаляют от нее. Устойчиво, из года в год, на 7–8% увеличивается зарплата словенцев, которая самая большая в посткоммунистическом мире. То же самое можно сказать о пенсиях.

Евгений Ясин: Как эти показатели выглядят в цифрах?

Андрей Бенедейчич: Средняя зарплата в Словении составляет сегодня примерно 800 евро, средняя пенсия – около 500 евро.

Евгений Ясин: Размер пенсии действительно впечатляет, а зарплата – не очень. В Чехии она выше. Или вы назвали цифру чистого дохода, без учета налогов?

Андрей Бенедейчич: Да, это реальная средняя зарплата. Номинальная – более 1200 евро.

Евгений Ясин: Какие же у вас тогда налоги?

Андрей Бенедейчич:

В Словении – прогрессивная шкала подоходного налога в диапазоне от 16 до 40%. Высокие ставки налогов обусловлены избранной нами моделью социального государства с большими расходами на здравоохранение, образование, пособия по безработице. О них можно судить и по размеру пенсий.

Кстати, пенсионеры – это довольно влиятельная в нашем обществе социальная группа, консолидированная в том числе и политически, – партия пенсионеров представлена в словенском парламенте. Однако несколько лет назад нам все же пришлось пойти на увеличение возраста выхода на пенсию: для мужчин он был повышен с 57 до 65 лет, для женщин – с 52 до 58 лет.

Евгений Ясин: Не сказываются ли столь большие социальные расходы на состоянии вашего бюджета? Венгерские коллеги рассказывали нам здесь, что у них такая политика обернулась десятипроцентным бюджетным дефицитом, после чего последовало предупреждение из Брюсселя: стандартами Евросоюза такое положение вещей исключается. И венгры, чтобы сократить расходы, вынуждены были приступить к реформированию социальной сферы. У вас тоже дефицитный бюджет?

Златко Адлешич: В последние годы дефицит доходил порой до 3% ВВП. Но он уменьшается. В 2006 году он составил 1,5%, а в 2007-м – всего 0,1%. И не потому, что сокращаются расходы, а потому, что увеличиваются доходы.

Леонид Григорьев: Насколько я понимаю, словенское благополучие обеспечивается главным образом теми отраслями экономики, которые существуют в стране с коммунистических времен. Нет ли у вас беспокойства по поводу ее структуры, которая в перспективе может оказаться не в состоянии ответить на вызовы постиндустриальной эпохи?

Андрей Бенедейчич: Не совсем понял ваш вопрос. Более 60% словенского ВВП производится сегодня в сфере услуг и около 35% – в промышленности, что вполне соответствует постиндустриальным критериям. Это – новая структура экономики, при коммунистическом режиме ее не было.

Читать дальше