Сборник статей - Путь в Европу

Златко Адлешич: Но есть и обоюдное стремление изменить структуру экспорта и импорта, что уже само по себе не так уж и мало.

Лилия Шевцова: Это важно и с точки зрения сближения наших народов: ведь мы все еще очень мало знаем друг друга. Кстати, проводились ли в Словении социологические опросы, которые позволяют судить об отношении словенцев к России? В некоторых других посткоммунистических странах – в Польше, в государствах Балтии – такие опросы проводятся. Но от Словении Россия слишком далеко, и я не уверена, что ваших социологов интересует восприятие России словенским обществом…

Андрей Бенедейчич:

Пока таких опросов не было. Но по мере сближения наших стран они, возможно, начнут появляться. А такое сближение налицо. В 2007 году в Словении была принята декларация об усовершенствовании обучения русскому языку в наших средних школах. Ведь мы сегодня все еще сталкиваемся с последствиями советско-югославского конфликта 1948 года: в Словении до сих пор очень мало людей, которые свободно говорят по-русски. А это ограничивает общение. Но я убежден в том, что со временем оно будет становиться все более интенсивным и взаимозаинтересованным.

Ведь русские, как и мы, славяне. И – одновременно – европейцы. Как славяне мы близки лингвистически, а как европейцы – культурно. Меня, честно говоря, смущает, когда я слышу здесь утверждения о том, что Россия – отдельная и особая цивилизация с «особым путем» развития, отличающимся от общеевропейского. И как раз общение с вашими людьми убеждает меня в том, что это не так. Отсюда и моя уверенность в том, что взаимопонимание между нашими народами и их взаимный интерес друг к другу будут увеличиваться.

Лилия Шевцова: А русские, которые приезжают к памятнику, тоже придерживаются разных политических взглядов?

Андрей Бенедейчич: В 2007 году приехала и оппозиция из Государственной думы.

Лилия Шевцова: Ну, слава богу, что есть место, где встречаются кремлевские и оппозиция и где их связывает нечто общее. И это место – Словения.

Андрей Бенедейчич: У нас существует и очень сильное общество «Словения–Россия», возглавляемое первым словенским послом в Российской Федерации, который со стороны матери является русским. Так что наши двусторонние отношения развиваются не только на уровне политиков, дипломатов и бизнесменов. В них уже сегодня вовлечен довольно широкий круг людей, который, без всякого сомнения, будет расширяться еще больше.

Лилия Шевцова: Вы нарисовали очень оптимистичную и привлекательную перспективу. Перспективу, основанную на вашем собственном опыте синтезирования славянскости и европейскости. Перспективу того, как можно преодолевать национальные и исторические травмы, не изолируясь от мира, не растравливая свои комплексы и свою подозрительность, а через сближение с соседями и интеграцию в единую Европу. Перед нами еще один пример успешной трансформации страны, которая нашла свой способ сочетания национальной идентичности и европейских стандартов. Пример, как уже отмечали мои российские коллеги, и в самом деле поучительный.

Лилия Шевцова (ведущий исследователь Московского центра Карнеги):

Сегодня мы завершаем наш проект «Путь в Европу». Эта встреча – особая. Она не похожа на десять предыдущих встреч, на которых речь шла об интеграции в Европейское сообщество бывших социалистических стран.

Конечно, Германская Демократическая Республика тоже была социалистической страной со своей государственностью. Но она стала частью Большой Европы, перестав быть отдельной страной, т. е. войдя в другое государство, в Большой Европе уже находившееся. ГДР интегрировалась в Европейское сообщество посредством объединения с ФРГ, что и обусловило своеобразие этой интеграции. И мы хотим понять, в чем именно оно заключалось и как сказалось на ходе и результатах посткоммунистической трансформации.

Готовя сегодняшнюю встречу, мы испытывали определенные трудности. Во всех других случаях мы действовали через посольства бывших социалистических стран в России, которые и стали главными организаторами таких встреч. Понятно, что посольству Германии выступать в подобной роли было бы не с руки, так как оно не может представлять страну, которой уже нет. Или, говоря иначе, представлять часть своей собственной страны. Справиться с задачей нам помог Фонд Фридриха Науманна и руководитель его московского представительства Фальк Бомсдорф, которому я от имени Московского центра Карнеги и Фонда «Либеральная миссия» выражаю глубокую признательность и благодарность. Именно он порекомендовал нам встретиться с германскими исследователями, специализирующимися на изучении посткоммунистической трансформации Восточной Германии, и пригласил их в Москву.

Неоценимую помощь оказал нам господин Бомсдорф и в подготовке программы этой встречи, в составлении предварительного перечня вопросов для обсуждения и их переводе на немецкий язык. С тем, чтобы приглашенные им исследователи могли с ними заранее познакомиться и подготовить свои ответы. Мы рады приветствовать здесь немецких ученых – профессора Клауса Шрёдера и его супругу, Монику Дойтц-Шрёдер, в течение многих лет изучающих проблемы, связанные с объединением Германии и его влиянием на развитие ее восточных регионов. Уверена, что впереди у нас содержательная беседа. Мы будем вести ее вместе с Игорем Клямкиным, которому я и передаю слово.

Игорь Клямкин (вице-президент Фонда «Либеральная миссия»): Все наши беседы мы начинали с экономических реформ в бывших социалистических странах. Но в данном случае целесообразно, по-моему, предварить разговор о реформах напоминанием о том, что им предшествовало. Я имею в виду объединение Германии, означавшее отказ восточных немцев от своей государственности. Это был исторический выбор, и хотелось бы понять, кому здесь принадлежала решающая роль. Восточногерманской политической элите? Ее оппозиционному сегменту? Или это был выбор общества вопреки элите?

Клаус Шредер (руководитель исследовательского комплекса «Государство СЕПГ» Свободного университета Берлина и рабочей группы «Политика и техника» Института имени Отто Зура):