Сборник статей - Путь в Европу

Нередко контролирующие органы ЕС приходили к выводу, что страны, подавшие заявки на вступление в Союз, с предъявляемыми требованиями не справляются. В таких случаях процесс интеграции затягивался. В 1997 году к переговорам по поводу вступления в ЕС были приглашены Польша, Чехия, Словения, Венгрия и Эстония. Другим странам, подавшим заявки, было отказано. Европейская комиссия, проводившая в них мониторинг реформ, пришла к выводу, что качество управления и состояние правопорядка, а также скорость реформирования экономики в этих странах недостаточны. В результате они были приглашены к переговорам с ЕС двумя годами позднее. Нелишне при этом напомнить и о том, что ЕС не только требовал, но и оказывал странам-кандидатам на всех этапах интеграционного процесса многостороннее содействие, включая финансовое, в перестройке институтов и инфраструктуры.

Некоторым странам-кандидатам ради получения пропуска в Евросоюз приходилось предпринимать действия, которые не поддерживались населением. Примером может служить Хорватия. По мнению контролирующих органов ЕС, к 2004 году она уже соответствовала основным политическим и экономическим критериям Союза. Но ЕС выдвинул по отношению к ней дополнительные условия, ставшие реакцией на последствия Балканской войны. В частности, Хорватии было предложено выдать Международному трибуналу по бывшей Югославии военных преступников. Однако Хорватия не сумела вовремя передать Трибуналу генерала Готовину, обвиняемого в военных преступлениях, по причине чего начало переговоров с ней было отложено.

Почти никто из наших собеседников не вспоминал о том раздражении, которое вызывала нередко в странах-претендентах жесткость ЕС в отстаивании его требований к ним. Такое раздражение проявлялось неоднократно. Брюссель, однако, на него не реагировал, и недовольным приходилось справляться с эмоциями и заниматься кропотливой работой по подтягиванию до норм, которые выдвигала брюссельская бюрократия.

Ничего не говорили наши коллеги из Восточной Европы и Балтии и о том, что сам контроль ЕС за выполнением conditionality являлся ограничением суверенитета их стран. По той простой причине, что страны эти на такое ограничение соглашались, рассчитывая получить более весомый приз, чем сам суверенитет. Иногда, правда, случалось, что бюрократия ЕС пыталась навязать кандидатам на вступление в него формы и институты, которые не укладывались в рамки их национальной и исторической специфики. Так, Брюссель требовал от Венгрии провести регионализацию, в то время как Венгрия не имела районов в понимании ЕС, а имела уезды (counties), которые были иной формой территориального деления. Некоторые свои позиции странам-претендентам удавалось отстоять, о чем читатель мог узнать, например, из выступлений наших собеседников из Латвии. Но чаще всего эти страны соглашались и на самоограничение, и на нивелирование, ибо получали не только экономический выигрыш от массированной помощи со стороны ЕС, но и возможность повышения своего международного статуса.

Участвуя в руководящих органах ЕС, они могут влиять на всю европейскую политику и ее формирование, хотя и пользуются этими возможностями неодинаково. Некоторые из них, по признаниям наших собеседников, только осваиваются в структурах Евросоюза, между тем как другие ведут себя более амбициозно. Пример тому – двухлетнее блокирование Польшей начала переговоров ЕС и России по поводу заключения нового Соглашения о партнерстве и сотрудничестве.

Разумеется, включение бывших коммунистических государств и советских республик в Большую Европу не привело автоматически к решению всех их проблем. Сегодня «новоевропейцы», равно как и члены «старой» Европы, создававшие в свое время НАТО и ЕС, многим недовольны, поводов для чего предостаточно. Это и бюрократизация высших структур Евросоюза, и отсутствие института либо лидера, который отвечал бы за проводимый курс и осуществление договоренностей ЕС с внешним миром, и отсутствие единой политики безопасности, концепции единой внешней политики, единой энергетической политики. На эти проблемы указывали и многие наши собеседники. Равно как и на некоторые другие, касающиеся, в частности, аграрной политики Евросоюза: в ряде стран Новой Европы ее считают по отношению к ним несправедливой, о чем говорил на встрече с нами представитель Венгрии.

Тем не менее представители всех стран в ходе наших встреч подчеркивали, что вступление в ЕС рассматривается в этих странах как огромное достижение. Пребывание в Евросоюзе и сопутствующее этому ограничение суверенитета, понуждающее тех же венгров под диктовку Брюсселя сбивать бюджетный дефицит и проводить непопулярные реформы в социальной сфере, не воспринимается как препятствие для самостоятельной внешней политики и отстаивания национальных интересов. Да, на первых порах, когда речь шла об интеграции стран-кандидатов в европейское пространство, их внешняя политика должна была адаптироваться к принципам и нормам сообщества. Но после вступления в него новичок получает немалую свободу маневра, причем прежде всего во внешнеполитической сфере. Именно потому как раз, что эта сфера, как и область общеевропейской безопасности, остается пока аморфной и лишенной четкой координации. Поэтому члены Европейского сообщества могут двигаться в разных направлениях и даже вопреки интересам сообщества и выработанным им рекомендациям.

Слабость единой внешней политики ЕС наиболее рельефно проявляется в развитии двусторонних отношений некоторых его членов (Германии, Франции, Италии, Венгрии, Болгарии, Греции) с Россией в сфере энергетики, которые фактически подрывают попытки Брюсселя выработать единый курс. Ощущаются различия в позициях и по целому ряду других вопросов. В том числе относительно характера и содержания «Европейской политики соседства» между странами «старой» Европы и новобранцами ЕС – прежде всего Польшей и Литвой. «Старые» члены больше заинтересованы во внутреннем упорядочивании нынешнего европейского пространства и не проявляют особого желания открывать двери для новых членов. И наоборот, практически все «новоевропейцы» не хотят оставаться навсегда границей Европы и поддерживают идею дальнейшего расширения НАТО и ЕС на восток.

Новая Европа и Россия

Отношениям между Новой Европой и Россией, как читатель, наверное, заметил, мы уделяли во всех наших беседах особое внимание. Нам было интересно, как сказываются на этих отношениях цивилизационные различия, ставшие очевидными после интеграции посткоммунистических стран в НАТО и Евросоюз.

Наши коллеги много говорили об обвале экономических и прочих связей между Россией и государствами Восточной Европы и Балтии после падения СССР и распада мировой системы социализма. О том, что этот обвал стал ударом по экономике всего европейского посткоммунистического региона, который долгие годы ориентировался на российский рынок, потреблявший румынскую мебель, болгарские фрукты, венгерские автобусы, чехословацкую продукцию машиностроения, латышские радиоприемники, литовские молочные продукты. Россия, занятая своими проблемами, казалось бы, на долгие годы забыла о существовании и своих бывших союзников, и бывших советских республик Прибалтики. Между тем шок в странах Новой Европы оказался толчком к перестройке их экономик и переориентации на новые рынки. По иронии судьбы отсутствие интереса к этому региону со стороны России ускорило его поворот в сторону Запада.