Сборник статей - Путь в Европу

Дело в том, что Вацлав Клаус, бывший тогда в Чехии министром финансов, выступал за централизацию бюджета на федеральном уровне. А мы хотели иметь свой собственный бюджет, хотели сами управлять своей экономикой. По этому вопросу позиции сторон оказались несогласуемыми. Но, повторяю, никакого негативного отпечатка на наши отношения с чехами раздел Чехословакии не наложил, никакого неприятного политического осадка после себя не оставил.

Мы разошлись мирно и цивилизованно, по взаимному согласию и на договорной основе. Было подписано более 20 чешско-словацких соглашений. Они касались раздела имущества, финансов, армии, а также сотрудничества в области экономики, науки, техники, культуры, образования, соблюдения законности и правопорядка. Каждый гражданин Чехословакии получил возможность по собственному усмотрению выбрать чешское или словацкое гражданство. Не было оставлено ни малейших поводов для упреков друг друга. И именно поэтому между двумя государствами сразу же установились прекрасные отношения. Чехия – один из наших главных торговых партнеров. Мы стараемся согласовывать наши внешнеполитические курсы, в том числе и в рамках Вышеградской группы, куда, наряду с Чехией и Словакией, входят также Польша и Венгрия.

Георгий Сатаров: Нет ли в Словакии ностальгии по прошлому, по совместному с чехами проживанию?

Аугустин Чисар:

Конечно, у старших поколений такая ностальгия сохраняется. А у молодежи, у которой нет памяти об общем прошлом, нет и сантиментов по отношению к нему. Молодежь живет другими эмоциями. Но и у людей среднего и пожилого возраста, многие из которых в свое время отрицательно относились к разделу Чехословакии, острота восприятия этого события уже совсем не та, что была пятнадцать лет назад. И не только потому, что прошло довольно много времени.

Ведь теперь обе страны входят в Евросоюз и Шенгенскую зону, ведь между ними опять нет границ, что способствует возрождению старых связей и возникновению новых. Мы снова смотрим, как когда-то, чешское телевидение: языковой барьер нас с чехами почти не разделяет, так как различия между двумя языками составляют каких-нибудь несколько десятков слов. Правда, у детей и молодых людей определенные трудности с пониманием все же наблюдаются. Но историческая и культурная близость двух народов, я уверен, будет воспроизводиться и в новых поколениях.

Лилия Шевцова:

Упоминанием Евросоюза вы даете мне возможность перейти к следующему сюжету, для наших бесед традиционному. Ваш путь в ЕС был более зигзагообразным, чем путь других государств Центральной Европы – Чехии, Польши, Венгрии. До 1998 года в Брюсселе относились к Словакии настороженно. И, наверное, не только из-за политической стилистики тогдашнего вашего премьера Владимира Мечьяра.

Некоторые влиятельные словацкие политики в середине 1990-х выступали против интеграции страны в западные экономические и военно-политические структуры, настаивая на нейтральном статусе Словакии вроде того, какой был у Австрии во времена холодной войны. Будущее страны им виделось в том, что она призвана играть роль своего рода «центра коммуникаций между Россией и Западом». А словацкие националисты даже проводили тогда уличные акции в поддержку нейтралитета. Можно ли утверждать, что и политическая стилистика словацкого руководства тех лет, для Брюсселя заведомо неприемлемая, свидетельствовала о колебаниях относительно безальтернативности вступления в ЕС?

Аугустин Чисар:

Не думаю, что были такие колебания. Была стратегическая ориентация на интеграцию в ЕС, но тогдашнее наше руководство, как мои коллеги уже отмечали, хотело совместить эту ориентацию с экономическим и политическим курсом, с такой интеграцией плохо совместимым. Сейчас нет смысла рассуждать о том, существовала ли в то время реальная альтернатива политике Мечьяра. Факт лишь то, что в ЕС она отторгалась, как факт и то, что большинство политического класса и общества стратегию, альтернативную вхождению в Евросоюз, всерьез не рассматривало.

Движение Чехословакии в сторону ЕС началось еще в 1986 году, а в 1989-м было достигнуто соглашение с Брюсселем о том, что Чехословацкая Республика присоединится к Евросоюзу. А к следующему, 1990 году был подготовлен договор о таком присоединении. Тогда оно по ряду причин не состоялось, но это движение, начавшееся еще при социализме и поддерживаемое населением, остановить никто не смог бы, даже если бы хотел. И поэтому оно продолжалось и после раздела страны, причем не только в Чехии, но и в Словакии, которая в середине 1990-х стала ассоциированным членом ЕС.

Другое дело, что наше вступление в него многим в Европе тогда казалось проблематичным. Но после 1998 года с приходом к власти нового правительства все изменилось, и мы вошли в Евросоюз в числе стран первого европризыва.

Лилия Шевцова: А как, интересно, реагировала коммунистическая Москва на движение коммунистической Праги в направлении Брюсселя? Ведь для «мировой социалистической системы» такой маршрут выглядел чуждым ее природе…

Петр Магваши:

Конечно, Москва была недовольна и этого не скрывала. Но ее недовольство большого значения в те времена уже не имело. Советскому Союзу, столкнувшемуся с трудноразрешимыми внутренними проблемами, было не до нас. Да и предложить нам что-то другое он был не в состоянии.

Стремление Чехословакии к сближению с ЕС стало ответом на неэффективность СЭВа – громоздкой бюрократической организации, которая лишь тормозила экономическое развитие входивших в нее стран. А во второй половине 1980-х это во всех них обернулось тяжелейшими проблемами, в результате чего даже ГДР была вынуждена, во избежание экономического коллапса, налаживать связи с Западной Германией. У нас же еще при коммунистическом руководстве произошла переориентация с СЭВа на ЕС. И когда в 1989 году коммунистическая система рухнула, ни в обществе, ни среди политиков не было сомнений относительно безальтернативности уже выбранного стратегического маршрута.

Да, некоторые словацкие политики склонялись после нашего выхода из Чехословакии к идее «нейтралитета». Однако повлиять на ход событий им было не дано, поддержки в обществе подобные идеи не находили: за вступление в Евросоюз проголосовали на референдуме более 92% его участников.

Что касается вступления в НАТО…

Игорь Клямкин: Известно, что этому пыталась помешать Россия, противившаяся расширению НАТО на восток и рассматривавшая Словакию как свой возможный оплот в Центральной Европе. И правительство Мечьяра пыталось лавировать между НАТО и Россией.

Петр Магваши:

В каком-то смысле это так: не отказываясь от идеи вступления в НАТО, оно не спешило и соответствовать тем требованиям, соблюдение которых было необходимо для интеграции в альянс. Поэтому нас приняли в него на три года позже, чем другие государства Центральной Европы. Но иного выбора у Словакии не было, и она его пусть и с опозданием, но сделала.

Читать дальше