Коллектив авторов - В тени регулирования. Неформальность на российском рынке труда

Наше исследование базируется на данных Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения, РМЭЗ – НИУ ВШЭ (далее для краткости – РМЭЗ) за период с 2000 по 2010 гг. (за исключением 2001 г., когда респондентам не задавался вопрос о наличии трудового контракта по основному месту работы). Мы учитываем только основную работу респондентов, а для тех, у кого регулярная основная работа отсутствует, также наличие различных приработков. Выборка ограничена наблюдениями, для которых имеются полные данные по возрасту, образованию, заработкам и отработанному времени. Без этих переменных невозможен эконометрический анализ, хотя такое ограничение выборки и может привести к некоторому занижению масштабов неформальной занятости, так как неформальные работники чаще затрудняются с ответами на вопросы о заработках и отработанном времени. В качестве референтного периода наблюдения для заработков и рабочего времени берутся последние 30 дней – в такой форме соответствующие вопросы задаются как тем, у кого есть постоянная работа, так и тем, кто занимается только приработками. Для устранения искажающего влияния аутлайеров мы исключили респондентов, у которых месячные или часовые заработки более чем в 10 раз превышали значение 99-го квантиля распределения этих переменных для соответствующих лет.

К неформально занятым мы относим: (1) занятых не на предприятиях [143]; (2) тех, кто трудится на предприятиях или в организациях, но без трудовой книжки или трудового контракта [144]; (3) работников без постоянной (регулярной) работы [145]. Это определение комбинирует в себе отдельные элементы легалистского и производственного подходов. Оно включает в состав неформальных работников как занятых по найму, так и самозанятых. К сожалению, из-за особенностей анкеты мы не можем выделить самозанятых среди работников без постоянной работы. Поэтому к вопросу о роли самозанятости мы обратимся в предпоследнем разделе исследования, где рассматриваются заработки только на основной работе.

Как показывают используемые нами данные, подавляющее большинство российских работников занято на формальной основе. При этом, несмотря на быстрый экономический рост, доля занятых неформально оставалась достаточно стабильной. На протяжении 2000–2010 гг. она удерживалась на уровне около 20 % за исключением 2008 г., когда произошло ее снижение до 17,2 % (табл. П8-1). Внутри группы неформально занятых сокращалась доля тех, кто не имел постоянной работы, при одновременном увеличении доли занятых без официального трудового контракта и работающих не на предприятиях.

В таблице П8-2 представлены основные характеристики занятых на формальной и неформальной основе. Работники, занятые неформально, оказываются в среднем моложе, чем занятые формально. Среди них выше доля мужчин, сельских жителей, представителей нерусских национальностей. Занятые неформально имеют более низкий уровень образования, и в 2000-е годы по темпам увеличения запасов человеческого капитала они заметно отставали от занятых в формальном секторе.

Таблица П8-3 дает представление о том, насколько велики различия между формальными и неформальными работниками и насколько неоднороден сам неформальный сектор с точки зрения продолжительности рабочего времени и заработков. Мы приводим медианные значения, поскольку средние могут находиться под сильным влиянием небольшого числа экстремально высоких или низких значений.

Месячные заработки у неформальных работников в среднем ниже, чем у формальных. В 2000–2010 гг. разрыв в медианных заработках между ними колебался в интервале от 17 до 29 %, при этом наблюдалась слабая тенденция в направлении его сокращения. Наибольший вклад в этот разрыв вносили работники с нерегулярными приработками, чьи месячные заработки были в 2–2,5 раза ниже, чем у формальных работников. В то же время месячное вознаграждение работников, не имеющих официального трудового контракта, оказывается сопоставимо с заработной платой в сфере формальной занятости. Медианные заработки работников, занятых не на предприятиях, в начале периода были даже выше, чем у формально занятых, но постепенно снижались и к концу периода уже отставали примерно на 10 %.

На протяжении почти всего периода наблюдений медианная продолжительность рабочего времени у неформальных работников была меньше, чем у формальных. Однако и это отставание генерировалось почти исключительно за счет работников с нерегулярными приработками, тогда как большая часть занятых без трудового контракта и не на предприятиях в действительности работали дольше, чем формальные работники.

При переходе к часовым заработкам положение отдельных групп внутри неформальной занятости радикально меняется. Во-первых, формальная занятость утрачивает свои преимущества, особенно для первой половины 2000-х годов. Медианные часовые заработки в целом у неформально занятых вплоть до 2005 г. были выше(!), чем у занятых формально. В последующие годы заработки по формальной и неформальной занятости выравниваются. Во-вторых, при более детальном рассмотрении становится видно, что часовые заработки неформально занятых «вытягиваются» вверх за счет высоких часовых ставок работников с нерегулярными приработками. В двух других группах неформально занятых часовые заработки были такими же либо даже более низкими, чем у формально занятых. Причем в течение 2000-х годов у работников без трудовых контрактов и у занятых не на предприятиях происходило снижение относительных часовых заработков.

Высокие часовые заработки работников без постоянной (регулярной) работы порождают серьезные вопросы. Безусловно, частично они могут быть связаны с ошибками измерения. Работникам, не имеющим регулярной работы, сложнее оценить реальные затраты времени на ее выполнение. Например, человек, продающий выращенные на своем участке зелень или овощи, может включать в расчет «отработанного» времени только то время, которое он провел непосредственно на месте продажи, но не учитывать затраты времени на выращивание товара и подготовку его к продаже. Лица, занимающиеся частным извозом, могут не учитывать или недоучитывать время ожидания заказа. Кроме того, респонденты, скорее всего, не вычитают из полученной ими выручки собственные затраты на выполнение соответствующих работ, например, расходы на инструменты, материалы, бензин и прочее.

Однако, кроме ошибок измерения, могут существовать и более серьезные причины, обуславливающие высокие часовые заработки неформально занятых. Вполне вероятно, что формальная и неформальная занятость предполагают различные типы трудовых «контрактов» с точки зрения продолжительности рабочего времени. В формальном секторе предлагаются контракты с фиксированной продолжительностью рабочего времени. В неформальном работники выбирают и гибко регулируют – нередко в режиме ежедневной подстройки – продолжительность работы. Возможно, в формальном секторе количество рабочих мест с желаемой продолжительностью рабочего времени (например, с неполным рабочим днем и гибким графиком работы) ограничено. Некоторым группам работников гибкая неформальная занятость может приносить более высокую полезность, чем формальная работа с фиксированными часами работы. Если выбор между формальностью и неформальностью является добровольным, они будут предпочитать неформальную занятость, руководствуясь целевым уровнем дохода либо целевой продолжительностью отработанного времени [146].