Генри Хэзлит - ЭКОНОМИКА В ОДНОМ УРОКЕ

Воздействие от искусственного поддерживания процентных ставок низкими в конечном итоге является фактически таким же, как и при удерживании любой другой цены ниже свободной рыночной. Это увеличивает спрос и сокращает предложение. Это увеличивает спрос на капитал и сокращает предложение реального капитала. Это создает экономические перекосы. Вне сомнений, искусственное снижение процентных ставок стимулирует увеличение займов. Это ведет фактически к стимулированию высокоспекулятивных рискованных предприятий, которые могут продолжать свою работу только в искусственных условиях, которые их и породили. С точки зрения предложения, искусственное сокращение процентных ставок дестимулирует нормальную бережливость, сбережения и инвестиции. Это сокращает накопление капитала. Это замедляет тот рост производительности, тот «экономический рост», ту «прогрессивную» деятельность, которые была призвана так сильно продвинуть вперед проводимая финансовая политика.

Денежные ставки могут искусственно поддерживаться на низком уровне лишь только при постоянных новых инъекциях валюты или банковских кредитов вместо реальных сбережений. Это может точно так же породить иллюзию существования большего капитала, точно также, как при доливании воды может возникнуть впечатление, что молока стало больше. Но это — политика непрерывной инфляции. Очевидно, это процесс, который включает в себя постоянно возрастающую опасность. Возрастет денежная ставка, и если инфляция обратится вспять, или будет остановлена, или даже будет продолжаться, но меньшими темпами, то разразится кризис.

Необходимо также указать на то, что поначалу новые инъекции валюты или банковских кредитов могут временно привести к снижению процентных ставок, однако постоянное обращение к этой системе способно в конечном итоге повысить процентные ставки. Это происходит именно так потому, что новые инъекции денег ведут к снижению покупательной способности денег. Дающие взаймы начинают понимать, что на деньги, которые они дают в долг сегодня, через год можно будет купить меньше, скажем, чем после их возврата. Поэтому к нормальной процентной ставке они делают надбавку, чтобы компенсировать эти прогнозируемые потери в покупательной способности их денег.

Величина надбавки может диктоваться размером ожидаемой инфляции. Так, годовая процентная ставка по векселям британского казначейства выросла до 14 % в 1976 году; облигации итальянского правительства приносили 16 % в 1977 году; дисконтная ставка центрального банка Чили взлетела до 75 % в 1974 году. Политика дешевых денег, одним словом, в итоге приводит к появлению намного более жестких колебаний в бизнесе, чем те, которые они предназначены исправить или предотвратить.

Если не предпринимаются попытки вмешаться в денежные ставки через инфляционную правительственную политику, то тогда возросшие сбережения создают свой собственный спрос путем снижения процентных ставок естественным путем. Чем больше предложение сбережений, тем интенсивнее усилия ищущих инвестиции вынудить сберегателей согласиться с более низкими ставками. Но более низкие ставки также означают, что больше предприятий могут позволить себе занять денег, ибо их перспективы получения прибыли при помощи использования нового оборудования или заводов, которые они покупают с доходов, похоже, превышают те суммы, которые они должны платить по занятым средствам.

4

Теперь мы подходим к анализу последней ошибки, касающейся сбережений. Эта ошибка — распространенное предположение, что объем нового капитала, который может быть освоен, ограничен по своему размеру или что предел роста капитала уже достигнут.

Просто невообразимо, что такой точки зрения придерживаются не только несведущие, но даже порой, и опытные экономисты. Практически все богатство современного мира, практически все, что отличает его от доиндустриального мира XVII века, заключается в его накопленном капитале.

Одна часть этого капитала состоит из многих вещей, которые лучше назвать потребительскими товарами длительного пользования — автомобилей, холодильников, мебели, школ, колледжей, церквей, библиотек, больниц, а также частных домов. За всю историю человечества всего этого никогда не было в достатке. Даже если и хватало домов, с точки зрения их простой численности, то качественные улучшения возможны и желательны неограниченно, включая самые лучшие дома.

Вторая часть капитала — это то, что мы можем назвать капиталом по сути. Он состоит из всех орудий производства — начиная от простейшего топора, ножа или плуга и заканчивая совершеннейшими станками, крупнейшими электрическими генераторами или циклотронами, оснащенными самым современным оборудованием заводами. Здесь также нет предела росту ни количественному, ни, особенно, качественному, который возможен и желателен. «Избытка» капитала не будет до тех пор, пока наиболее отсталые страны не будут столь же хорошо оснащены технологически, как и наиболее передовые страны; до тех пор, пока самые непроизводительные заводы в Америке не будут доведены до уровня заводов с современнейшим и лучшим оборудованием, до тех пор, пока наиболее современные орудия производства не достигнут предельной точки человеческой изобретательности, то есть невозможным будет дальнейшее их улучшение. До тех пор, пока любое из перечисленных условий остается невыполненным, будет существовать бесконечное пространство для применения капитала.

Но каким образом может быть «абсорбирован» новый капитал? Каким образом он будет оплачиваться? Если он остается в стороне и сберегается, то он сам себя абсорбирует и оплачивает. Ибо производители инвестируют в новые средства производства, то есть покупают новые, лучшие и более изобретательные орудия, поскольку последние позволяют сократить стоимость производства. Они либо приводят к появлению товаров, которые в принципе не могла бы произвести невооруженная рабочая сила (а это включает в себя большинство товаров, окружающих нас сегодня — книги, печатные машинки, автомобили, локомотивы, навесные мосты); или они увеличивают в огромных размерах количества, в которых они могут производиться; либо (говоря то же самое другими словами) сокращают себестоимость производства единицы. А поскольку не существует определенного предела, до которого может снижаться себестоимость производства единицы — до тех пор, пока все не будет производиться без каких-либо затрат вообще, — не существует определенного предела суммы нового капитала, который может быть поглощен.

Постоянное сокращение стоимости производства единицы продукции путем добавления нового капитала делает одно из двух или и то и другое вместе: сокращает стоимость товаров для потребителей и повышает заработные платы рабочим, использующим новое оборудование, поскольку производительность труда рабочих возрастает. Таким образом, новое оборудование приносит пользу как людям, прямо его использующим, так и огромным массам потребителей. Относительно потребителей мы можем сказать, что это дает им за те же самые деньги больше и лучшего качества товары, или, что то же самое, это повышает их реальные доходы. Относительно рабочих, использующих новое оборудование, можно сказать, что это повышает их реальные заработные платы двояким образом, в том числе и повышая их зарплаты в денежном выражении. Типичным примером является автомобильный бизнес. Американская автомобильная отрасль платит высочайшие зарплаты в мире, и они даже среди самых высоких и в самой Америке. Более того, примерно до 1960 года американские производители автомобилей могли продавать их дешевле, чем во всех остальных странах мира, поскольку стоимость единицы была ниже. А секрет заключался в том, что капитал, используемый для производства американских автомобилей, был больше в расчете на одного рабочего и на одну машину, чем в любой другой стране мира.