Ирина Шишко - Экономические правонарушения: Вопросы юридической оценки и ответственности

Приведем примеры, иллюстрирующие изложенное.

До середины 2001 г. в периодике неоднократно поднимался вопрос о необоснованно большом перечне видов деятельности, требующих лицензирования. Многие специалисты справедливо полагали, что перечень велик не потому, что все указанные виды деятельности действительно могут представлять опасность для человека, а потому, что работники различных федеральных органов исполнительной власти видят в лицензировании единственный способ «давления» на хозяйствующих субъектов и соответственно получения взяток. Принятие в этих условиях в августе того же года нового Федерального закона «О лицензировании отдельных видов деятельности» [248], не признавшего необходимым лицензировать многие виды деятельности, провозглашавшиеся требующими лицензирования одноименным Федеральным законом 1998 г., доказывает, что никакой общественной опасностью осуществление их без лицензии, даже сопряженное с извлечением дохода в крупном размере [249], не обладало и до 2001 г.

Поэтому полагаем, что уголовные дела в отношении лиц, осуществлявших предпринимательскую деятельность без лицензии, если эта деятельность исключена из лицензируемых Федеральным законом «О лицензировании…» 2001 г., должны быть прекращены по ч. 2 ст. 14 УК.

Правомерным по причине отсутствия общественной опасности было бы прекращение уголовного дела и по факту уклонения от уплаты таможенных платежей (ст. 194 УК), если позднее ставка таможенной пошлины на конкретный товар была понижена, и из интервью либо публикаций специалистов, участвовавших в разработке изменений в соответствующий нормативный правовой акт, следует, что высокий размер прежней ставки («обеспечивший» уклонение от уплаты таможенных платежей в крупном размере , без которого уклонение не было бы криминальным) был протекционистским. «…Более свободная торговля приносит небольшую пользу всем, – указывает П. Самуэльсон, – тогда как протекционизм крайне выгоден лишь немногим» [250]. Не может быть общественно опасным уклонение от выполнения протекционистских установлений, так как «…зло от протекционизма перевешивает то добро, которое он приносит» [251].

Заключение об утрате деянием общественной опасности не в момент, когда регулятивные нормативные правовые акты перевели его в разряд правомерных, а в момент его совершения и пребывания в ряду противоправных, возможно тогда, когда нарушенный правовой запрет (обязанность) первоначально был социально обоснованным, но впоследствии перестал отвечать цели его принятия, стал препятствием на пути ее достижения, вошел в «полосу устаревания» [252].

Другая ситуация складывается в случаях, когда обязанность или запрет, неисполнение (нарушение) которых составляет содержание бланкетной нормы Уголовного кодекса, по существу не отменяется, , а видоизменяется, либо их отмена обусловлена прекращением действия каких-то факторов. Здесь общественная опасность ранее совершенных деяний не утрачивается.

К примеру, в юридической литературе отмечается, что российская налоговая система проходит «обкатку», поскольку отечественного опыта налогообложения нет [253]. В поисках наиболее рационального налогообложения одни налоги сменяются другими, несколько налогов могут заменяться одним (возможно, с повышенной налоговой ставкой), иногда появляется новый налог, но понижаются ставки ранее существовавших налогов. Иными словами, отмена налога, от уплаты которого (в крупном размере) лицо уклонялось, может означать только изменение способа налогообложения. Основания оценить в этой ситуации уклонение от уплаты налога, позднее отмененного, как не имевшее или утратившее общественную опасность, отсутствуют.

Не подлежит прекращению по ч. 2 ст. 14 УК РФ и уголовное дело по ч. 3 ст. 183 УК, если в период незаконного разглашения или использования сведений, составляющих коммерческую тайну, повлекших крупный ущерб, конкретная информация в силу конкуренции с другим хозяйствующим субъектом была отнесена к указанной тайне, а после банкротства конкурента – раскрыта. Здесь в момент совершения деяния оно было не только противоправным, но и общественно опасным, и последнее качество не утрачено.

Формализованные количественные конститутивные или квалифицирующие признаки многих составов преступлений в сфере экономической деятельности (ст. 171, 171 1, 174, 174 1, 177, 185, 188, 191–194, 198–200 УК РФ) устанавливаются на основе соотношения указанного в соответствующих статьях УК РФ показателя кратности и установленного на момент совершения преступления минимального размера оплаты труда (МРОТ). В связи с этим представляется важным проанализировать уже упоминавшееся определение Конституционного Суда РФ от 16 января 2001 г. № 1–0 на предмет возможности применения нового, повышенного МРОТ к совершению преступлений, имевших место до этого повышения, по существу.

Обосновывая неприменимость нового МРОТ к оценке деяний, совершенных до его установления, Суд указал, что «по своей правовой природе минимальный размер оплаты труда является единицей расчета, которая определяется федеральным законодателем с учетом социально-экономических факторов и на определенный период, что в данном случае исключает возможность применения конкретного минимального размера оплаты труда в уголовно-правовых отношениях, возникших до его установления. Иное могло бы привести – вопреки воле законодателя – к декриминализации общественно опасных деяний и к нарушению принципа справедливости, предполагающего обеспечение соответствия наказания и иных уголовно-правовых мер характеру и степени общественной опасности совершенного преступления» [254].

Как видим, Конституционный Суд также не ограничился констататацией того, что минимальный размер оплаты труда устанавливается не уголовным законом, а законом иной отраслевой принадлежности, но вник в сущность такого используемого в бланкетных нормах УК показателя, как МРОТ. Поскольку минимальный размер оплаты труда устанавливается на определенный период в зависимости от социально-экономических условий , то общественная опасность деяния, совершенного в один период, не исчезает в последующий: в нем существуют уже иные экономические условия, а значит на основе отвечающих им новых показателей должна определяться общественная опасность только тех деяний, которые были совершены в новых экономических условиях.

«…Реальная общественная опасность преступного деяния, совершенного в конкретных экономических условиях, – поддерживает позицию Конституционного Суда И. Пастухов, – не может измениться в результате увеличения размера МРОТ, произведенного в связи с изменением таких условий. Поэтому… изменение размера МРОТ, произошедшее после окончания преступления, не может влиять на его квалификацию… и не может являться основанием для переквалификации действий виновного или освобождения его от уголовной ответственности» [255].