Нин Ван - Как Китай стал капиталистическим

Параллельно с переводом сельского хозяйства на систему закрепления производственных заданий в китайской деревне произошла еще одна революция – сельская индустриализация, начало которой положил подъем волостных и поселковых предприятий [100] Волостным и поселковым предприятиям посвящено множество исследований. Из недавних работ см.: Xu Ohenggang, Zhang Xiaobo 2008. . Эти предприятия, обеспечив работой не занятых в сельском хозяйстве крестьян, сыграли решающую роль в становлении динамично развивающегося негосударственного сектора экономики, особенно в первые 20 лет реформы. После официальной легализации частного бизнеса в середине 1990-х годов большинство волостных и поселковых предприятий были приватизированы и за редким исключением практически исчезли как вид. Однако их быстрый расцвет и медленное угасание могут многое поведать о природе китайских реформ.

Самое удивительное в истории волостных и поселковых предприятий – это сама их способность выжить. Они сыграли ключевую роль в переходе китайской экономики от социализма к рынку, несмотря на враждебное отношение со стороны властей. Пекин всегда видел в них неудачливых конкурентов государственных предприятий, недолюбливал их и презирал. В 1987 году Дэн Сяопин с удивлением отметил внезапный успех волостных и поселковых предприятий:

Величайшим успехом палией аграрной реформы, на который мы совершенно не рассчитывали, было возникновение большого количества предприятий, управляемых деревнями и волостями… На протяжении последних нескольких лет стоимость произведенной ими продукции росла более чем на 20 % в год. Этот рост, волостных и поселковых предприятий, в первую очередь промышленных, обеспечил работой 50 % незанятых крестьян… Ни я, ни другие товарищи не могли себе представить такого результата; для нас это полная неожиданность [101] «Мы должны ускорить реформы», беседа со Стефаном Корошецем, членом президиума ЦК Союза коммунистов Югославии, 12 июня 1987 года (Deng Xiaoping 1975–1992 III). .

Дэн Сяопин честно признал, что поражен удивительными достижениями волостных и поселковых предприятий, однако в своей речи он и словом не обмолвился о чинимых этим предприятиям препонах и о просчетах государственной политики.

Нельзя сказать, что волостные и поселковые предприятия появились из ниоткуда. Многие из них обязаны своим происхождением старым коммунам и производственным бригадам, так что их можно считать наследием Мао Цзэдуна, пытавшегося провести индустриализацию села. Наследие пригодилось: образование волостных и поселковых предприятий шло легче и проще, чем могло бы. К 1978 году на коммунных и бригадных предприятиях работало более 28 миллионов крестьян, что составляло 9,5 % всей рабочей силы на селе (Wu Li 1999: 792). Однако наследство оказалось серьезно обременено собственным прошлым. Многие коммунные и бригадные предприятия произошли от дворовых доменных печей эпохи «большого скачка». Они были крайне невыгодны и с трудом справлялись с производством низкокачественного чугуна и стали. Помимо этого, они конкурировали за сырье с государственными металлургическими комбинатами, которые в результате работали с недозагрузкой производственных мощностей. К тому же в «дворовой металлургии» было задействовано слишком много рабочих рук: из-за нее крестьянам было некогда возделывать землю, что лишь усугубляло катастрофическую ситуацию с массовым голодом (например: Li Wei, Dennis Tao Tang 2005). После «большого скачка» государство первым делом закрыло все дворовые доменные печи, чтобы позволить подконтрольным ему крупным сталелитейным предприятиям работать на полную мощность (например: Xue Muqiao 2008: 19). История с «дворовой металлургией» внушила партийным функционерам, отвечавшим за развитие промышленности, скептицизм и недоверие по отношению к волостным и поселковым предприятиям. Связанные с другими представителями госаппарата и напрямую работавшие с государственными заводами и фабриками, эти функционеры воспринимали успех волостных и поселковых предприятий как угрозу. К тому же большинство этих предприятий использовали устаревшее оборудование и технологии, от которых отказались госпредприятия. В результате они считались ущербными и отсталыми конкурентами, теснящими более совершенные и современные государственные заводы и фабрики (например: Li Lanqing 2008: 28–29). Исходя из этого Пекин разработал ряд мер, чтобы лишить волостные и поселковые предприятия кредитов, ресурсов и доступа на потребительский рынок.

Несмотря на все злоключения, волостные и поселковые предприятия быстро росли и развивались. Многие отзывались о них как о «самой динамичной части китайской экономики» (Naughton 2007: 274) и «локомотиве экономического роста и индустриализации на первом этапе реформ» (Xu Chenggang, Zhang Xiaobo 2008). Число крестьян, занятых на этих предприятиях, увеличилось с 28 миллионов в 1978 году до максимума в 135 миллионов в 1996-м. За тот же период доля волостных и поселковых предприятий в ВВП Китая поднялась с 6 до 26 %, притом что и сам ВВП стремительно рос (Naughton 2007: 274–275). Они обогнали государственные предприятия по темпам роста производства и производительности труда, хотя не имели преимущественного доступа к сырью, электроэнергии, кредитам и потребительским рынкам. Наоборот, против них применялись дискриминационные меры.

Волостные и поселковые предприятия – одна из самых любимых тем у исследователей, занимающихся китайской экономикой. В научной литературе эти предприятия принято описывать как коммунальное или коллективное имущество, находящееся в собственности и в управлении местных органов власти. Следовательно, потрясающие успехи волостных и поселковых предприятий противоречат базовому принципу современной экономики: без частной собственности невозможно стимулировать предпринимательскую деятельность и поддерживать конъюнктуру на рынке.

Активное участие местных органов власти часто видится как главный фактор успешной деятельности волостных и поселковых предприятий. Это справедливо в отношении некоторых регионов. После введения частного фермерства и роспуска производственных бригад их бывшие руководители-чиновники остались без работы, и единственным подходящим местом для их трудоустройства оказались волостные и поселковые предприятия. Эти чиновники были сравнительно неплохо образованы; они знали жизнь за пределами своей деревни, имели связи в местных органах власти. Но одного этого недостаточно, чтобы объяснить успех волостных и поселковых предприятий.

У государственных предприятий было даже больше связей на более высоком уровне, и государство оказывало им гораздо более ощутимую поддержку. Здесь следует объяснить, почему близкое знакомство с представителями местных властей работало на волостные и поселковые предприятия, в то время как госпредприятиям связи с чиновниками более высокого уровня только вредили. Объяснять успехи волостных и поселковых предприятий участием местных органов власти – значит просто констатировать тот факт, что у этих предприятий была одна счастливая особенность: управляя ими, местные чиновники должны были вести себя как настоящие предприниматели – брать на себя риски и нести полную ответственность за свои решения. В отличие от государственных волостные и поселковые предприятия были ограничены в средствах. Предположение о том, что их успех доказывает преимущества государственного управления перед рынком, только сбивает с толку.