Франк Трентманн - Эволюция потребления. Как спрос формирует предложение с XV века до наших дней

В настоящее время принято говорить о XIX веке как о веке «великого расхождения» между Востоком и Западом. В развитии промышленности и имперской мощи Европа опередила Китай. Причины такого положения дел до сих пор являются предметом споров [272] Pomeranz, Great Divergence ; Parthasarathi, «The Great Divergence»; P. H. H. Vries, «Are Coal and Colonies Really Crucial?» Journal of World History 12, 2001: 407—46; а также Findlay & O’Rourke, Power and Plenty: Trade, War and the World Economy in the Second Millenium , 330—64. . Мировая торговля и экспансия, рабство в Атлантике и легкодоступный уголь внутри страны дали Британии уникальное преимущество. Однако решающим фактором оказались успехи, достигнутые за последние три столетия благодаря росту доходов населения. Высокий уровень зарплат побуждал британских предпринимателей внедрять инновационное оборудование, чтобы сокращать количество рабочих, а также вместе с другими странами участвовать в создании сложной сети технологии по всей Европе. Кроме того, время для этого было как нельзя более подходящим: после Наполеоновских войн (1803–1815) Европа наслаждалась миром и стабильностью. Китай же в этот период сотрясали серия природных катастроф, недальновидные реформы императоров и восстания, которые ослабляли страну [273] William T. Rowe, China’s Last Empire: The Great Qing (Cambridge, MA, 2009), гл. 6. . Разумеется, и высокий спрос на индийский хлопок, и китайский фарфор сыграли свою роль в стимулировании экономического роста и внедрении инноваций в Великобритании – так же как и колонии в Атлантике, увеличившие рынок сбыта для тех отраслей британской промышленности, которые развивались наиболее быстро, например текстильной. Но прежде всего устойчивый экономический рост страны обеспечивали машиностроение, металлургия и пароходостроение, а не хлопчатобумажные рубашки и кремовый фарфор [274] Allen, The British Industrial Revolution in Global Perspective , гл. 11. .

Наряду с расколом между Западом и Востоком еще одним важным событием, повлиявшим на потребление и его масштабы, стала отмена рабства. Труд свободных людей и свободная торговля (после 1846 года) сформировали фундамент Британской либеральной империи [275] Между первым и вторым существовали некоторые трения в 1830—1840-х. Но даже тогда для многих либералов справедливое отношение к Африке и свободная торговля в Великобритании подпитывали друг друга: бедные британцы меньше бы думали о свободных рабах, если бы это означало подорожание сахара для защиты Вест-Индии. Зависимость от сахара надо было снять. См. Richard Huzzey, «Free Trade, Free Labour and Slave Sugar in Victorian Britain», Historical Journal 53, no. 2, 2010: 359—79. . Когда Великобритания отменила работорговлю в 1807 году, она запустила процесс, оказавший влияние на мировую историю. После отмены рабства в британских колониях в 1833 году, Гражданской войны в США и отмены рабства на Кубе и в Бразилии в 1886 и 1888 годах соответственно последовала отмена домашнего рабства в Африке в 1900-х годах; Россия отменила крепостное право в 1861 году. В действительности рабство во многих регионах было заменено не свободным, а принудительным трудом. Во французской Западной Африке рабство даже ужесточилось после того, как Британия ликвидировала у себя эту дьявольскую торговлю. Германия никогда не отменяла рабство в своих колониях, а Гитлер и Сталин применяли у себя на родине собственные формы принудительного труда. Тем не менее государственная борьба с рабством, хоть она и была частичной и далекой от совершенства, все же изменила порядок вещей: человек перестал быть вещью, которую можно продать.

Понятно, что наши представления о торговле людьми сформировали именно рабовладельческие плантации Америки и Карибского бассейна: более 11 миллионов африканских невольников были вынуждены пересечь Атлантический океан. Однако рабство процветало и во многих африканских сообществах. В 1800-х годах владение рабами в этих государствах являлось признаком власти и престижа. С экономической точки зрения рабство стало рациональным ответом на главный недостаток континента – отсутствие плодородных земель. Рабы были способом использовать этот скудный ресурс. Большинство рабов, впрочем, хоть и были зависимыми людьми, но личным имуществом не являлись – они служили в качестве солдат, слуг или крестьян, редко работали на плантациях. Потребление и даже роскошь не были чужды африканским рабовладельческим обществам: королевские жены и наложницы носили дорогие одежды и драгоценности. Однако в общем и целом домашнее рабство негативно сказывалось как на спросе, так и на важности товаров, подтверждающих статус и власть. Бо́льшая часть потребления в Африке доколониального периода состояла из дани и подарков, которыми знать награждала своих подданных. Этим она сильно отличалась от Западной Европы, где крепостное право умерло своей смертью уже к XVI веку, хотя оно и продолжало применяться в Центральной и Восточной Европе. Рабство внутри Британии было официально отменено в 1772 году, хотя в действительности некоторым удавалось обходить новый закон. К тому времени около всего 15 000 человек африканского происхождения проживали на британских островах – кто на воле, а кто нет, – в любом случае это было крошечное меньшинство для страны с полумиллионным средним классом. Это число также кажется ничтожно малым, если сравнить его с полумиллионом рабов в Вест-Индии. Сегодня мы знаем, что наряду с коммерсантами и плантаторами многие вдовы, священники и другие мелкие инвесторы, жившие в Британии, вели беспечную жизнь благодаря рабам в колониях [276] Nick Draper, The Price of Emancipation (Cambridge, 2009). . Однако у себя дома они не окружали себя свитой из рабов. Число лакеев сокращалось. Прибыль от кровавой торговли шла не на увеличении вереницы слуг, а на приобретении стульев из красного дерева, элегантной одежды, фарфора и дорогих украшений [277] Разнообразное влияние рабов и домашних слуг на потребление заслуживает больше внимания, чем ему обычно уделяют или чем мы можем уделить ему в этой книге. «Объективизацию» стоит понимать как общую тенденцию, скорее как процесс, нежели свершившийся факт. Скорость и степень в каждой стране были разными; в Гвинее рабы ( captifs) по-прежнему использовались в начале ХХ века, а в Китае торговали детьми до 1949 года. Зомбарт верно отметил объективизацию ( Versachlichung ) в Европе раннего Нового времени, однако он несколько преувеличил триумф женщин ( Sieg des Weibchen ); Sombart, Luxus und Kapitalismus (Munich, 1912), 112. Их мужья просто стали больше внимания уделять другим вещам (вину, сигарам, смокингам, лошадям, библиотекам и так далее). Слуги, конечно, продолжили служить вплоть до 1950-х европейским семьям среднего класса, однако их роль отличилась от роли постоянных рабов. Слуги в ХХ столетии, как правило, заменяли стиральные машины и другие облегчающие труд технологии. Их редко использовали для повышения статуса. В конечном итоге они дополняли культуру вещей, а не отвлекали от нее. Для более детальной информации о том, как контроль за людьми и имуществом переводился в социальный ранг и религиозный статус у игбо в Восточной Нигерии, см.: Jane I. Guyer, Marginal Gains: Monetary Transactions in Atlantic Africa (Chicago, 2004). . Статус повышало владение вещами, а не людьми. К 1914 году либеральная европейская модель доминировала. Сначала распространив рабство по всему миру, именно Британская империя в конечном счете и уничтожила его.