Ричард Овери - Сталин и Гитлер

Пока патриарх Тихон находился в заключении, группа радикальных священников оккупировала патриаршие офисы и объявила об отделении от Православной церкви. Они образовали с одобрения властей Обновленческую, или «Живую церковь», заявив, что христианство в конце концов совместимо с моральными устремлениями социализма («каждый достопочтенный христианин должен… использовать все средства, чтобы воплотить в жизнь благородные принципы Октябрьской революции») и необходимо внедрять осовремененные формы богослужения и демократические процедуры 28. Хотя к 1925 году «Живая церковь» имела 12 593 прихожан и 192 епископа, «заново родившееся» с ним христианство не придумало ничего нового, что можно было предложить верующим, и правительство лишило ее своей поддержки. Два года спустя, в 1927 году, митрополит Сергий Страгородский, старший из всех прелатов, оставшихся после смерти Тихона в 1925 году, был признан действующим главой Русской православной церкви, перед этим он также прошел через суровое заключение и вынужденное признание советской власти. 29 июля1927 года патриарх Сергий издал публичную декларацию о признании церковью Советского государства, поскольку это было «гражданское отечество», чьи радости и успехи являются нашими радостями и успехами» 29. Сотни священнослужителей отказались «служить Цезарю, так как мирские дела были делом Цезаря»; к 1930 году около одной пятой всех заключенных в далеком северном лагерном комплексе Соловки были священнослужители и жертвы религиозных преследований.

К концу 1920-х годов религия сдалась, оставив все попытки политической борьбы с коммунизмом, однако глубокая религиозность большой части советского населения оставалась очевидной. По словам некоторых свидетелей, Сталин был информирован о «чуде» с плачущей Богородицей и спровоцированном им взрыве религиозного энтузиазма. На XVI съезде партии в 1930 году он заявил угрожающе, что религия является «тормозом строительства социализма», но Центральный комитет уже за год до этого принял решение, что в случае неудачи в деле искоренения религии путем дискуссий пересмотреть всю антирелигиозную кампанию 30. В годы правления Сталина была подорвана культурная и институциональная жизнь всех религиозных конфессий Советского Союза, а тысячи священнослужителей были убиты или отправлены в ссылку. Начиная с 1929 года и далее идеологическая борьба против религии усиливалась и проходила под лозунгом: «Бей религию по голове каждый день своей жизни» 31. К религии относились как к главному препятствию на пути модернизации советского общества и строительства коммунистической экономики, а религиозные сообщества были для режима политическими союзниками остатков капитализма.

Физическая атака на религию означала закрытие и конфискацию церквей, часовен, мечетей, синагог и монастырей. Начавшись в 1928 году с закрытия 532 небольших религиозных учреждений, к 1940 году процесс антирелигиозной борьбы достиг того, что большая часть церквей уже была разрушена, закрыта или конфискована гражданскими властями для самых разных целей. Знаменитый Страстной монастырь в центре Москвы был превращен в государственный Музей антирелигиозной пропаганды и агитации, где все плакаты и артефакты убеждали людей в том, что все религии вышли из одного древнего источника примитивных суеверий. По всей стране стали множиться более мелкие экспозиции, пропагандирующие безбожие, – музеи научного атеизма 32. Процесс закрытия культовых учреждений коснулся всех религиозных конфессий. К началу революции Русская Православная церковь имела 46 457 церквей и 1028 монастырей; к началу 1939 года осталось менее 1000 33. В 1917 году в Москве находилось 600 религиозных сообществ всех типов, но только двадцать из них дожили до 1939 года. Не сохранилась даже прокоммунистическая «Живая церковь». В Ленинграде, где успехи в отторжении прихожан традиционной ортодоксальной церкви были самыми впечатляющими, в 1940 году оставалась всего одна действующая церковь. Число действующих священнослужителей также сократилось; из 290 православных и 400 обновленческих епископов, посвященных в сан в 1920-х годах, только десять из каждой конфессии еще продолжали исполнять службу в 1941 году. Некоторые из них погибли, оказавшись в лагерях, другие были расстреляны за контрреволюционную деятельность, число скрывавшихся неизвестно. Общее число приходских священников упало с примерно 40 000 в конце 1920-х годов до приблизительно 4000 в 1940 году. Тысячи католических, баптистских, еврейских и мусульманских священнослужителей постигла та же участь 34.

Фигура Сталина стояла также и за эскалацией антирелигиозной кампании. Начальным моментом ее был новый закон о религиозных организациях, который вступил в силу 8 апреля 1929 года. Тогда законодательство изменило статус религии, который был предоставлен ей при принятии конституции 1918 года. Теперь никакой религии не разрешалось участвовать в том, что было весьма туманно обозначено как религиозная пропаганда; все группы по изучению Библии, библейские кружки, религиозные молодежные и женские движения, церковные читательские кружки и библиотеки, все формы религиозного образования и формальные акты прозелитизма отныне были запрещены. Вся разрешенная деятельность священнослужителей ограничивалась только проведением богослужения. Службы должны были проводиться в согласованных с властями религиозных учреждениях и только теми священниками, которые проживали в непосредственной близости от этих учреждений. Никакой литературы, кроме литургической, выставлять или хранить в церквях не разрешалось 35. Налоги для священнослужителей были подняты до такого уровня, что они были вынуждены отдавать все заработанное государству – 80 % налог на доходы, а остальные 20 % они должны были платить за отказ от службы в армии. Были изменены также и правила проживания священнослужителей, так что большинство из них было вынуждено рассчитывать на добросердечие своей паствы, которая могла бы предложить им частный дом и регулярно предоставлять пищу. Священники, которые пытались самостоятельно покупать еду в государственных магазинах, должны были предварительно оставлять специальный депозит. Для того чтобы гарантировать, что бедствующие священнослужители не станут финансовой обузой государству, был принят подзаконный акт от 5 августа 1929 года, согласно которому они лишались всех прав на социальное обеспечение, пенсии и медицинское страхование 36.

Новый закон всячески поощрял антирелигиозную пропаганду, и в течение 1930-х годов по Советскому Союзу проходила мощная волна атеистической деятельности. В тот же день, когда был принят закон о религиозных организациях, Центральным комитетом было создано то, что стало известно как Комиссия по культам, в чьи задачи входил надзор за постепенной ликвидацией организованной религии. Ответственность за образовательную работу была возложена на Союз безбожников, который в 1929 году продемонстрировал свои возросшие амбиции в борьбе с религиозной верой, сменив свое название на Союз воинствующих безбожников. Организация, в 1929 году состоявшая из 465 000 членов, к 1932 году переросла в массовое движение, охватившее 5,6 миллиона человек. Антирелигиозная агитация – «агитационная кампания» – была спущена из центрального государственного пропагандистского аппарата вниз, так чтобы она регулярно звучала на митингах, организовывавшихся Союзом в каждой деревне, каждом заводе и учреждении. «Ваша задача, – говорилось в одном амбициозном партийном циркуляре в 1937 году, – разъяснять широким массам реакционный классовый характер Пасхи и всех религиозных праздников и религии в целом» 37. В 1920 году партией было организовано чтение всего лишь 230 лекций на антирелигиозную тему; в 1940 году их было уже 239 000 и они охватили около 11 миллионов слушателей. Власти продвигали научный материализм как столбовую дорогу человечества. Рождество было переименовано в День индустриализации. Крестьяне изучали «безбожную метеорологию», а для того чтобы продемонстрировать скептикам или суеверным деревенским жителям, что с помощью науки можно получить гораздо больше урожая, чем с помощью молитв, колхозы ввели «безбожные гектары». В 1929 году с целью воспрепятствования посещению церквей была установлена «продленная рабочая неделя»; после четырех рабочих дней следовал выходной, и большинство воскресений стали просто обычным рабочим днем 38.