Ричард Овери - Сталин и Гитлер

Гитлер был политически достаточно благоразумен, чтобы не объявлять во всеуслышание о своих научных взглядах, в особенности ввиду его стремления подчеркивать различия между его движением и безбожным советским коммунизмом. Однако его нельзя было отнести и к законченным атеистам. Его публичные высказывания перемежаются ссылками на «Бога» и «духа». Он соглашался с тем, что главной расовой истиной является реальная «вечная воля, которая правит вселенной»; в вечных расовых ценностях и в поддерживающей их борьбе люди находят то, что они называют Богом, – внутреннее чувство единства и целеустремленности природы и истории 59. Подобные взгляды не совсем противоречили основным направлениям развития критической теологии в Германии накануне Первой мировой войны, из которых следовало, что Бога можно познать через внутреннее чувство, а не через внешний фактор морали. Невозможно было увидеть Бога и в ценностях предвоенного молодежного движения Германии, в рамках которого связь с природой, духовные размышления и круговая порука были нацелены на формирование светской духовности. Чего Гитлер не хотел принимать, так это то, что христианство может предложить что-то еще, кроме «ложных идей», в поддержку своих претензий на моральное превосходство 60.

Отношение остальных членов партии к этому вопросу было далеко не однозначным. Так, в их среде существовало резко антиклерикальное течение. Неприязнь к христианству со стороны антирелигиозных радикалов, сгруппировавшихся вокруг самозванного философа Альфреда Розенберга, объяснялась интернациональным характером этой религии, ее пацифизмом и гуманизмом, а также ее восточными корнями, нашедшими отражение в деятельности иудейско-сирийского апостола Павла. Будучи прибалтийским немцем, Розенберг после Русской революции перебрался на запад и провел, испытывая безденежье, многие месяцы в 1919 году в Мюнхенской библиотеке, читая все, что только мог найти, о евреях, масонах и большевиках, которых он считал врагами германского мира. Он был одним из немногих руководителей партии, которые рассматривали национал-социализм в ракурсе столкновения культур и систем ценностей. В 1930 году он, наконец, опубликовал «Миф двадцатого века», вошедший наряду с «Майн Кампф» в список обязательной литературы, которую должен был прочесть каждый правоверный национал-социалист. То, что Розенберг идентифицировал христианство как «artfremd», или религию, чуждую германским ценностям, способствовало усилению антиклерикальных течений в партии и даже усилению язычества. Германское движение веры отказывалось от еврейского Старого Завета и пыталось утвердить собственные, нордические основы религиозности. Его гимн, восходящий к викингам, и флаг с изображением солнца стали символами исключительно германской религии. «Крест должен быть низвергнут, – твердила его пропаганда, – если нам суждено любить Германию» 61. Склонности к язычеству и культовым ритуалам, хотя и ограничивавшиеся крайне правым крылом религиозных течений в партии, перекликались с публичными ритуалами партии и взглядами многих ее религиозных союзников, но только не Гитлера, который в своей «Майн Кампф» отказался от народных культов как от крайности, граничившей с сумашествием, и публично отрекся от любых ассоциаций с «мистическими культами», как только оказался у власти 62.

Когда в 1933 году Гитлер стал канцлером, он почувствовал неотложную необходимость уделить внимание взаимоотношениям с религией. Большинство германских христиан, как католиков, так и протестантов, не поддерживали наиболее ярых религиозных националистов, и многие из них не голосовали за Гитлера. Гитлеру же было необходимо нейтрализовать любую политическую угрозу со стороны организованной религии. Первым шагом должно было стать соглашение с германской католической церковью, чья теология была маловосприимчивой к новым националистическим веяниям и чьим главным объектом верноподданнических чувств было в первую очередь папство. После трех месяцев переговоров, 20 июля 1933 года, в Риме был подписан Конкордат; в обмен на обещание не вмешиваться в политику Германии правительство Гитлера подтвердило все конфессиональные права церкви и ее права на католическое образование. Гитлер надеялся достичь такой же договоренности и с германскими протестантами, создав единую церковь рейха, состоящую из 28 провинциальных евангелических церквей, которые будут сохранять лояльность по отношению к новому рейху и управлять своими делами.

Первенство захватили германские христиане, собравшиеся на совет 5 апреля в Берлине, где они опубликовали призыв к сторонникам Объединенной протестантской церкви принять догматы национал-социализма, включая и «арийскую» чистку церкви. 25 апреля Гитлер назначил видного германского христианского деятеля, бывшего армейского капеллана и фанатичного национал-социалиста Людвига Мюллера своим представителем в процессе объединения. Мюллер весьма преуспел, подготовив через два месяца конституцию новой церкви рейха, которая 14 июля стала законом. 27 сентября в Виттенберге собрался общенациональный синод, на котором Мюллер был избран рейхсепископом объединенной евангелической церкви. Бывший армейский капеллан, сын железнодорожного рабочего и ярый поборник деловитой, по-военному дисциплинированной религиозности, прибыл подтвердить свое избрание в ту же саму Schlosskirche, на двери которой четырьмя веками ранее Лютер прибил свои 95 тезисов. Впереди него шла процессия с церковными знаменами и флагами и огромной свастикой; за ним следовали религиозные лидеры, одетые в коричневую форму СА, в сопровождении подразделений солдат в полной парадной форме, которые несли обрамленный зеленой каймой знак, великолепно украшенный изображением свастики, переплетенной с крестом. Через несколько недель, во время празднования 450-летия Мартина Лютера, новый рейхсепископ заявил своей пастве о том, что протестантская церковь считает, что «Гитлер – это подарок из рук Бога, за спиной которого церковь стоит твердо и непоколебимо» 63.

Однако в действительности все обстояло иначе. Попытки добиться полной и безоговорочной поддержки диктатуры со стороны германских церквей вызвали немедленное сопротивление. В мае 1933 года группа евангельских церковных деятелей создала рабочую группу – Молодое движение Реформации, – которое отвергло попытки государства оказывать давление на стремящуюся к объединению церковь и навязывать этнические правила в отношении членства в них. С сентябре 1933 года в ответ на избрание рейхсепископа бывший ветеран Первой мировой войны, капитан подводной лодки пастор Мартин Нимеллер основал Пасторскую чрезвычайную лигу, которая к началу 1934 году насчитывала 7000 членов, что составляло почти 40 % всех евангелических священнослужителей 64. Нимеллер вышел из того же поколения фронтовых клерикалов, что и Мюллер; он даже был членом национал-социалистической партии. Это был лояльный патриот, стремящийся уважать законное государство. То, что он и другие пасторы, его сподвижники, отказывались принимать, заключалось в стремлении властей оказывать давление на церковь с тем, чтобы она вела свои дела вопреки Писанию и основным положениям веры, установленным Реформацией, и помимо прочего, исключала из своей паствы евреев, перешедших в христианство. Результатом такой ситуации стал раскол протестантизма. Отказываясь подчиняться новому рейхсепископу и германским христианам, представители почти половины евангельских церквей встретились в Бармене, Вестфалия 30 мая 1934 года, где провозгласили разрыв с Конфессиональной церковью, созданной на основе теологической декларации, которая была составлена Карлом Бартом и двумя молодыми священнослужителями в номере отеля во Франкфурте-на-Майне за несколько дней до этого. Центральным пунктом этой декларации было восстановление моральной силы Святого Писания и отказ от любых других источников морального права. «Мы отвергаем ложное учение, – утверждал первый из шести тезисов, – о том, что церковь может и должна признавать какие-либо другие явления и силы, образы и истины в качестве божественного откровения, наряду с единым словом Бога…» 65. В процессе дискуссии Ганс Асмуссен, пастор из Шлезвиг-Гольштейна, заявил делегатам, что «государственная мудрость в ее прежнем виде не является мудростью Господа» 66.