Мойзес Наим - Конец власти. От залов заседаний до полей сражений, от церкви до государства. Почему управлять сегодня нужно иначе

Таким образом, Вебер полагал, что для получения власти в современном обществе необходима бюрократическая организация. Слово “бюрократия” для Вебера не имело того негативного значения, которое оно приобрело в наши дни. Оно обозначало самую совершенную форму организации, созданную человечеством, которая лучше всего подходит для достижения прогресса в капиталистическом обществе. Вебер перечислял основные характеристики бюрократической организации: определенные должности с четко прописанными правами, обязанностями и ответственностью, объем полномочий, прозрачная система контроля, субординация и единоначалие. Такие организации широко используют письменную форму коммуникации и документации, а также обучают персонал в соответствии с должностными требованиями и навыками, которые необходимы для выполнения работы. Важно отметить, что внутреннее устройство бюрократической организации основывается на применении логичных универсальных правил для всех вне зависимости от общественно-экономического статуса или семейных, религиозных и политических связей. Таким образом, подбор кадров, круг обязанностей и повышение в должности зависели от компетентности и опыта, а не от семейных связей или же личных отношений, как раньше {39} 39 Weber. Economy and Society: An Outline of Interpretive Sociology. .

Германия одной из первых в Европе попыталась создать современную систему государственной службы: началось все еще в Пруссии в XVII–XVIII веках. Во времена Вебера этот процесс активизировался и в других странах. Примеры этого явления – учрежденная в 1855 году в Великобритании Комиссия по делам гражданских служащих и созданная в 1883 году в США Комиссия гражданской службы для контроля поступления на государственную службу. В 1874 году с образованием Всемирного почтового союза был сделан первый шаг к созданию международных гражданских служб.

Во время путешествия по Америке Вебер также стал свидетелем революции в методах и бюрократической организации среди пионеров бизнеса. На мясохладобойнях Чикаго, где полным ходом шла автоматизация процесса и специализация задач, что позволяло руководству заменить неквалифицированных рабочих высококвалифицированными, Вебера поразила “невероятная интенсивность труда” {40} 40 Scaff. Max Weber in America, с. 45. . И даже посреди “массовой резни и моря крови” он продолжал вести наблюдения:

С того самого момента, когда ничего не подозревающая скотина попадает в помещение для забоя, получает по голове молотом и падает, оглушенная, после чего ее тут же хватают железной клешней, подвешивают за задние ноги и отправляют дальше, она все время движется – мимо постоянно сменяющихся рабочих, которые свежуют тушу и т. д., но неизменно (в ритме работы) привязаны к машине, которая везет мимо них животных… Здесь можно проследить за свиньей от свинарника до банки с сосисками {41} 41 Scaff. Max Weber in America, с. 45. .

С точки зрения управляющих, массовое промышленное производство на мировом рынке, где каждый день появляются представители все новых и новых стран, остро нуждалось в преимуществах бюрократической специализации и иерархии, как их обозначил Вебер: “Точность, скорость, однозначность, знание материалов, непрерывность, осмотрительность, строгая субординация, сокращение разногласий, а также материальных и персональных затрат” {42} 42 Weber. Economy and Society: An Outline of Interpretive Sociology, c. 973. . Все, что хорошо для передового правительства, хорошо и для коммерции. “Обычно, – писал Вебер, – очень крупные современные капиталистические предприятия сами по себе являются моделями строгой бюрократической организации” {43} 43 Weber. “Unequalled Models”, Essays on Sociology, с. 215. .

На основе многих примеров Вебер демонстрирует, что рациональные, специализированные иерархичные централизованные структуры преобладают в любой сфере деятельности, от успешных политических партий до профсоюзов, “церковных структур” и известных университетов. “Для типа бюрократии неважно, называется ли ее влияние «частным» или «общественным», – писал Вебер. – Там, где произошла полная бюрократизация управления, – заключает он, – устанавливается практически несокрушимая форма соотношения сил” {44} 44 Weber. “Politics as a Vocation”, Economy and Society, с. 223. .

Одним из катализаторов распространения бюрократизации стало начало Первой мировой войны, которую Вебер поначалу поддержал, о чем впоследствии горько сожалел. Массовая мобилизация миллионов мужчин и необходимость поставлять миллионы тонн продукции военного назначения требовали инноваций в сфере управления – как на поле битвы, так и в тылу. Учитывая позиционный характер окопной войны, перебои с поставками боеприпасов стали едва ли не самым серьезным ограничением для ведения боевых действий. В качестве примера одной из подобных организационных проблем возьмем 75-миллиметровые артиллерийские снаряды, которые изготавливали во Франции. Согласно довоенному плану, необходимо было производить двенадцать тысяч снарядов в день. Вскоре после начала военных действий план подняли до ста тысяч в день, и все равно это была лишь половина от необходимого количества продукции. К 1918 году только на военных заводах Франции работало более 1,7 миллиона мужчин, женщин и подростков (а также военнопленных, инвалидов войны и мобилизованных иностранцев). Историк Уильям Макнилл отметил: “Бесчисленные бюрократические структуры, прежде функционировавшие более-менее независимо друг от друга в условиях рыночных взаимоотношений, объединились в единую государственную компанию для ведения войны” {45} 45 McNeill. The Pursuit of Power, с. 317. .

Вебер скончался от легочной инфекции через два года после окончания войны. Но все, что происходило на протяжении десятилетий после его смерти, лишь подтвердило мнение ученого о существенном преимуществе крупномасштабных бюрократических систем. Вебер стремился продемонстрировать эффективность подобных систем не только в военных и коммерческих организациях, и его выводы оказались справедливыми. Вскоре такая управленческая модель была принята, например, в благотворительности, поскольку те же промышленные магнаты, которые стояли у истоков большинства современных деловых предприятий, основали благотворительные фонды, в течение всего XX века игравшие главную роль в этой сфере. К 1916 году в США насчитывалось свыше сорока тысяч миллионеров (в 1870-е годы их было всего сто). Магнаты вроде Джона Д. Рокфеллера и Эндрю Карнеги жертвовали капиталы на содержание университетов и создавали частные институты: Рокфеллеровский институт медицинских исследований стал образцом таких заведений. К 1915 году в США появилось двадцать семь благотворительных фондов общего назначения (уникальное американское нововведение). В них работали эксперты, которые проводили независимые исследования по целому ряду социальных проблем и предлагали программы решения. К 1930 году фондов было свыше двухсот. Появление независимых благотворительных фондов сопровождалось возникновением массовой благотворительности, в особенности в таких сферах, как здравоохранение, где реформаторы использовали общественные жертвования для решения широкого круга социальных задач. Так, например, в 1905 году на борьбу с туберкулезом, причиной почти 11 % от общей смертности в США, тратили время и деньги не более пяти тысяч человек. К 1915 году под руководством таких организаций, как Национальная ассоциация по предотвращению туберкулеза (основана в 1904 году), жертвователей было пятьсот тысяч. Многие из них участвовали в кампании “Рождественская печать”, которая была придумана в Дании, а в США стала популярной благодаря реформатору Якобу Риису {46} 46 Информация в этом разделе позаимствована из книги Zunz. Philantropy in America: A History. .