Виталий Михайлов - Все оттенки белого. Реальная история жизни и успеха

НАЛИЧИЕ У ЧЕЛОВЕКА природной предпринимательской жилки – вопрос психологический. Уверен, что многие молодые люди хотят стать бизнесменами, правда часто не понимают, что это вообще такое. В основном, все думают, что предпринимательство – это зарабатывание больших денег перепродажей товаров или услуг, редко – производством какой-либо продукции. Я считаю, что это не совсем верно. Бизнес – понятие объемное и, помимо четкого умения распоряжаться товарно-денежными инструментами и знания маркетинга, он имеет прямое отношение к работе человеческой души. Наверно у кого-то сейчас, что называется, глаза на лоб полезли. Не стоит ухмыляться. Я делаю выводы с высоты своего опыта, но не собираюсь никого учить. Хочу только сказать, что активный интерес к собственной трудовой деятельности у любого человека, чаще всего, не бывает постоянным. А с первыми неудачами он вовсе обычно катится вниз. Практически каждый из нас склонен при малейших трудностях все бросить или оставить на самотек, такова нормальная человеческая природа. И те, кто всегда и во всем упорно идут до конца, имеют на то свои внутренние основания. Вот это и составляет, как я считаю, предпринимательскую жилку, причем не только сейчас, а так было во все времена.

Полагаю, что главным для настоящего делового человека и сегодня является интуитивное предчувствие опасности, упрямый, но душевный характер и особенно – прагматичное мировоззрение. Может быть кто-то осознает, что с подобными качествами родился, другие воспитывают их в себе годами, совершенствуя умения, читая соответствующую литературу и посещая бизнес-тренинги. Но мне кажется, что желание делать свою работу, заниматься тем, к чему лежит душа и без чьей-либо указки, а просто потому что так хочется, в принципе есть у каждого.

Знаю по себе, что если дело сложное, но от его выполнения зависит собственное, пусть мимолетное состояние счастья, я буду жилы рвать, но добьюсь успеха. Уверен, что все люди, даже те, кто, не задумываясь ни о чем, спокойно трудятся на владельца предприятия или в государственной структуре, хотя бы раз в жизни сталкивались с подобным чувством. Но это состояние деловой эйфории у них было так давно, может быть даже в раннем детстве, что они уже просто забыли или воспринимают его теперь по-другому. А я хорошо помню и знаю, что всегда хотел достичь такого ощущения… Я всегда искал, что же мне опять сделать сложного, но нужного, чтобы почувствовать себя счастливым. Теперь я уверен, что именно такая эмоция является проводником любой успешной трудовой деятельности, и она напрямую связана с работой человеческой души.

ТЕМИРТАУ – маленький интернациональный город. Теперь он находится в Казахстане. А в то время, когда я родился, это был огромный СССР. Раньше мне и в голову не приходило, хороший Темиртау, удобный для жизни город или так себе населенный пункт с плохой экологией, в котором людям даже дышится с трудом. Расположенные в Темиртау предприятия – металлургические и химические, машиностроительные цеха крупных заводов – и сейчас этому «способствуют». Свежевыпавший снег через пару часов там становится серым…

Но городок детства все равно для меня остается уютным и родным. А в те далекие советские годы он был еще и безопасным. Во всяком случае, мы с братом Сергеем, которому было чуть больше трех, а мне около пяти, спокойно гуляли без сопровождения взрослых. И это не было катастрофой или каким-то исключением. Все мы, рожденные в СССР, жили похожим образом. Родители с утра до вечера были на работе, и в это время даже самые маленькие дети несли ответственность и за себя, и за своих младших сестер и братьев. Поэтому, когда я слышу, что кто-то говорит о стереотипах «советского мышления», которые не позволяют человеку строить самостоятельный бизнес и развивать его, меня разбирает смех. Это современное поколение спрашивает у папы с мамой разрешения пойти и что-то сделать, а мы, дети эпохи советского «застоя», сами думали, чем и где будем заниматься и не считали нужным об этом отчитываться кому-нибудь из взрослых.

Я хорошо помню, как однажды летом мы с мальчишками с нашего двора пошли на озеро купаться, конечно, без родителей. В какой-то момент я заметил, что вот, почти у самого берега, мой трехлетний брат, которого я любовно называл Рорик, тонет, захлебываясь водой. Мгновенно понимая, что все взрослые и друзья далеко и у меня нет сил крикнуть громко, чтобы позвать кого-то на помощь, я сам схватил его за волосы и поволок на мелководье. Брат откашлялся, но даже не заплакал, и мы с ним выбрались на берег обсыхать на солнышке. Никому из нас и в голову не пришло, что вот сейчас было что-то страшное и об этом надо обязательно сообщить родителям…

Наверно, самостоятельное детство – это плохо, но оно точно закаляет. И становясь мужчиной, понимаешь и принимаешь как должное даже самые жестокие правила жизни и инстинктивно находишь способы их преодолеть. Во всяком случае, боли точно уже не боишься. Мы, мальчишки, всегда играли на каких-то стройках, развалинах, участвуя в «войнушке», кидались друг в друга камнями. И вот однажды мне сильно «прилетело» в голову; кусок кирпича рассек кожу, попал в глазницу. Было много крови, последовала операция, частичная потеря зрения. Но, опять-таки, это не стало катастрофой – еще один эпизод жизни, конечно тяжелый и неприятный. Но я научился жить, реально оценивая опасность и доверяя собственным инстинктам.

Если кому-то кажется, что я, да и мой брат Сергей были заброшенными детьми и росли без присмотра, словно дикая трава, то это не совсем так. Мы были обычной семьей, ходили в театр, в музеи, в кино. Нас, пацанов, родители по выходным водили в луна-парк кататься на качелях и каруселях. Я помню, как мы с отцом, моим родным папой Виктором, ездили на рыбалку. Он долго усаживал меня на катере, чтобы я не свалился в воду, а затем мы стремительно плыли по реке. В четыре с половиной года я впервые сам закинул спиннинг и даже поймал карася. Не уверен, что все современные мальчишки могут таким похвастать, а я уже тогда чувствовал себя взрослым, умелым мужчиной и победителем.