Арчи Браун - Типы лидеров

В условиях демократии оказавшийся во главе исполнительной власти руководитель политической партии получает ее поддержку и преимущества, которые обеспечивают возможность участия в предвыборной агитации. Однако для того, чтобы отношения оставались безоблачными, ему или ей следует считаться с мнением однопартийцев, в первую очередь в случае, если это парламентская партия. В демократическом обществе партии одновременно предоставляют и ограничивают возможности, поскольку роль партийного лидера подразумевает необходимость убеждать руководство партии и ее рядовых членов в правильности принимаемых решений, а не просто утверждать их росчерком пера. Руководитель партии, продвигающий политические решения, несовместимые с базовыми ценностями партии или противоречащие преобладающему в ней мнению, напрашивается на неприятности. Хотя у президента Соединенных Штатов в целом меньше ограничений, накладываемых членством в партии, чем в парламентских демократиях, это не означает, что их нет вообще. Так, президент Джордж Буш-ст. считал необходимым сделать продолжительную паузу в конструктивных и все более дружественных отношениях с Советским Союзом эпохи Горбачева, развивавшихся при его предшественнике Рональде Рейгане. Советник президента по национальной безопасности Брент Скоукрофт и его сотрудники подготовили серию аналитических обзоров, имевших целью доказать, что внешняя политика Буша должна стать не просто продолжением рейгановской. Кондолиза Райс, руководившая созданием двух таких материалов, говорила, что задача заключалась «в части европейской и советской политики притормозить то, что следовало из чрезмерно дружелюбного, как считали многие, отношения Рейгана к Горбачеву, продемонстрированного в 1988 году». Лишь последующий «стремительный крах коммунизма привлек наше внимание и помог преодолеть природную осторожность» [209].

С точки зрения американского посла в Москве Джека Мэтлока, дело было не только в том, что неподходящие эксперты давали Вашингтону неподходящие советы, но и в желании Буша укрепить наиболее слабые места своего политического тыла. Поскольку отличная репутация Рейгана в стане правых республиканцев делала его практически (хотя и не полностью) неприкосновенным для критики со стороны однопартийцев, Буш, как считает Мэтлок, ощущал необходимость «успокоить правое крыло Республиканской партии» и «оградить себя от критики правых, устроив демонстрацию силы» [210]. Хотя в некоторых случаях внешнеполитические проблемы и становятся источниками внутрипартийных разногласий, по сравнению с эпохой «холодной войны» они отодвинулись на задний план. Все возрастающая значимость социальных проблем (аборты, школьная молитва, однополые браки) в американской политике способствовала ослаблению партийных структур [211]. Еще задолго до того, как эти тенденции стали очевидными, американский комик Уилл Роджерс заметил: «Я не принадлежу к организованной политической силе – я член Демократической партии» [212].

В период между выборами американского президента можно сместить только через импичмент. У премьер-министров парламентских демократий подобные гарантии отсутствуют. В случае утраты доверия своей партии, особенно если это парламентская партия, их можно заменить. Мобилизация достаточно большой группы парламентариев-однопартийцев для постановки вопроса о смещении руководства на голосование – более простая задача по сравнению с коллегией выборщиков, где представлены более широкие круги электората, в том числе и рядовые члены партии. Австралия – яркий пример страны, где подобные вопросы целиком и полностью зависят от парламентариев и где хватает случаев, когда партии заставляют своих лидеров уходить даже с премьерских постов [213].

Последним таким случаем была замена в июне 2013 года Джулии Гиллард на Кевина Рудда в качестве лидера лейбористов и, следовательно, премьер-министра. Это было обратное повторение: всего за три года до этого Гиллард, в то время заместитель лидера партии, сместила с поста Рудда [214]. После потери лидерства и премьерства в 2010 году Радд продолжил работу в правительстве в должности министра иностранных дел, но ушел в отставку в феврале 2012 года и спровоцировал внутрипартийную борьбу за руководство, пытаясь вернуть себе премьерский пост. Несмотря на то что в то время он был более популярен в стране, чем первая женщина-премьер, Рудд потерпел полное поражение от Гиллард. Наиболее влиятельные министры «искренне и горячо» критиковали результаты работы и его поведение в бытность премьером, подразумевая, что «большинство членов кабинета не хочет видеть его премьером ни при каких обстоятельствах» [215]. По-прежнему не соглашаясь с лидерством Джулии Гиллард, Рудд и его сторонники спустя чуть больше года организовали еще одно голосование. Однако в марте 2013 года он в самый последний момент «объявил о снятии своей кандидатуры, сказав, что у него нет нужного количества голосов» [216]. Но не прошло и трех месяцев, как политик решил, что теперь голосá у него есть, и вновь поставил вопрос на голосование, а затем выиграл партийные выборы. Рудд – бывший дипломат со знанием китайского языка – считается «ужасно умным», но его «авторитарный стиль руководства» в роли премьера привел к тому, что «его возненавидели во многих ячейках его собственной партии» [217].

В полном соответствии с прогнозами смена руководства лейбористской партии не повлияла на общий результат всеобщих выборов, состоявшихся в сентябре 2013 года. Сразу же после возвращения Рудда на премьерский пост в опросах общественного мнения он опережал не только Гиллард, но и лидера оппозиции Тони Эбботта. При этом как партия лейбористы отставали, хотя разрыв постоянно уменьшался. К началу сентября, когда должны были пройти выборы, рейтинги последнего были выше, чем у Рудда, но дело было не в популярности или непопулярности каждого из этих лидеров. Избиратели были настроены против правящей Лейбористской партии, поскольку сама она была ослаблена внутренней борьбой, а долговременный экономический успех Австралии начал показывать признаки неустойчивости. Всем этим сполна воспользовалась оппозиционная Либеральная партия, которая к тому же затронула чувствительную струнку своей более жесткой позицией в иммиграционной проблематике. Возвращение Рудда на пост премьера оказалось совершенно неуместным – страна отнеслась к этому безучастно, а в его партии произошел очередной раскол. Сразу же после проигранных выборов он объявил о своем уходе с поста лидера партии.

Проблемы Рудда во время его первого премьерского срока предвосхитило его заявление о том, что после прихода к власти членов кабинета министров будет выбирать он сам, а не парламентская фракция партии [218] [219]. Австралийцы раскритиковали такое изменение, исходя из того, что тогда и члены кабинета, и все желающие получить государственные должности станут «лизоблюдами». Один из австралийских сенаторов заметил, что «при старой системе правительственная скамья принадлежала всем. А сейчас передняя скамья находится в полной единоличной собственности лидера». Один из министров, работавший с ним во время первого срока, сказал: «В его [Рудда] идеальном мире все решения принимаются им самим» [220]. Во многих других парламентских демократиях существуют более сложные системы выбора нового партийного руководства, предоставляющие главам правительств больше возможностей для защиты, но, теряя поддержку фракции, они ставят свое будущее под угрозу. Поэтому желание премьер-министра решать все вопросы самостоятельно является неразумным и недемократичным.