Илья Руднев - Выход. Как превратить проблемы в возможности

Экзамены на исторический факультет прошли в мае. Необходимо было набрать пятнадцать баллов, но у меня набиралось только четырнадцать. Но школа дала мне направление, добавляющее еще два балла. Поэтому в июне, получив аттестат о среднем образовании, я уехал в Самару. В следующие полтора месяца предстояло посещать подготовительные курсы юридического факультета. С местом в общежитии помогли друзья семьи. Но, признаюсь, впервые надолго попав в такой непривычно большой город, как Самара, я испытал сильный стресс. Ведь до этого я был здесь лишь наездами. Нужно отметить, что в тот период я получал много помощи от порой совершенно чужих людей. В то время как многие «друзья» семьи после смерти мамы просто исчезли.

Охарактеризовать меня в эти полтора месяца можно было одним словом – «одержимый». Ничего не замечая вокруг, я с головой ушел в подготовку к экзаменам. Чем питался, как следил за собой – не помню. Пару раз мне даже делали замечания: мол, хожу в грязной засаленной джинсовке. Но мое зрение тогда стало тоннельным – еще никогда в жизни я так не фокусировался на учебе. При этом я отчетливо понимал: просто грызть гранит науки недостаточно. Нужно максимально увеличить свои шансы на поступление. Я обратился к маминой подруге, председателю суда. Еще на похоронах она отвела меня в сторону и пообещала помочь, если я надумаю идти на юридический. Свое обещание она сдержала – мне дали направление от прокуратуры, дающее дополнительные баллы.

Но в первую очередь я надеялся на свою голову, в которую с почти маниакальным упорством вкладывал знания. Тогда не раз отчитывал себя за прежнее поверхностное отношение к учебе. Приближались экзамены. Я прекрасно понимал: мое слабое место – иностранные языки. В школе учил французский, но знал его откровенно плохо. Самостоятельно улучшать знания в столь короткий срок, еще и без разговорной практики, было самонадеянно и малоэффективно. В итоге мои оценки были такими: тройка за французский, остальные предметы на «отлично» и «хорошо». Общий балл настолько средний, что совершенно не понятно, пройду или нет. Оставалась надежда на прокурорское направление. В деканате мне сказали: «Принесите аттестат, если вы поступили, а то без него мы не сможем вас зачислить». А мой аттестат в это время лежал в деканате исторического факультета Самарского государственного педагогического института, куда я уже поступил в мае. Естественно, я побежал туда.

– Такая ситуация, – пытался объяснить я, – не могли бы вы дать мне мой аттестат на пару дней?

– Никаких проблем, – ответили мне, – аттестат отдадим, но вас придется отчислить.

Уже тогда я задумался над тем, что бюрократическая система ориентирована не на человека, а на соблюдение ритуалов. И вместо того чтобы облегчить жизнь, она, наоборот, ее только усложняет. Сложившаяся ситуация меня категорически не устраивала. Что, если отчислят отсюда, а на юридический не примут? Тогда – только армия. Или пускаться в бега. Со своей проблемой я пришел к директору нашей школы. Она предложила выдать мне дубликат, который можно было бы подать на юрфак. Абсолютно счастливый, я принес его в деканат. Где мне с деланным сожалением сообщили, что вчера был последний день приема документов. Все сданные мною экзамены аннулированы.

Это был удар. Весь мой шестимесячный ожесточенный марафон без отдыха оказался бесполезным. Как в бреду, я покидал здание университета. Внутри – абсолютная пустота, апатия, с которой я прожил следующие пару дней. Но я не мог позволить себе затяжную и безрезультатную рефлексию. Уже в сентябре я реально убедился в правоте высказывания: «Что ни делается – все к лучшему». Не знаю, как сложилась бы моя жизнь, если бы тогда я все же поступил на юридический.

В Самаре были мои односельчане. Все оставшееся лето мы посвятили увеселениям. В непрерывных гулянках и вечеринках август пролетел незаметно. Для меня все это было в новинку. Однако перед началом учебы я взял себя в руки. Мне кажется, что любой человек, который провел студенчество в общежитии, мог бы вспомнить столько историй, что они вылились бы в целую книгу. Пожалуй, самое главное, что я вынес для себя из жизни в общаге, – человеческие отношения. Все мои сегодняшние друзья, все, с кем два десятка лет идем по жизни вместе, – почти все они оттуда. Те парни и девчонки, с которыми мы ели из одного котла, спали на одних кроватях и разделили эти счастливые пять лет. Сейчас я уже просто не могу представить, что их могло не быть в моей жизни, успей я подать аттестат.

Многие мои одногруппники были из Самары. За два года подготовительных курсов они успели перезнакомиться и подружиться. Я сначала держался немного особняком. На первом занятии сидел один. Лекция уже шла, когда в аудиторию забежала запыхавшаяся девчонка. Другие места были заняты, и ей ничего не оставалось, как сесть со мной. Так мы просидели следующие два года. Оказалось, нам интересно вместе. И после всех шуточек наша дружба переросла в нечто большее. Это была Елена – моя жена. Сейчас мы воспитываем двух дочерей.

И они – это лучшее подтверждение мысли о том, что все, что ни делается, – к лучшему. Думать так – не фатализм. Просто когда ты видишь плюсы в том, что имеешь сейчас, тебе проще живется.

Как и в школе, к учебе на историческом факультете я относился не слишком серьезно. Но причина была уже в другом. Пока одногруппники круглые сутки проводили в библиотеке, зарывшись в книги, я работал. Тогда было важно заработать самому. Бабушка поддерживала, как могла, давала продукты, немного денег. Большинство моих соседей по общежитию были, как и я, – из села. У нас всегда было что поесть: овощи, крупы, мясо. Тогда-то и пришлось научиться готовить. Хотя как кулинар я не особо преуспел в жизни. На кухне был, скорее, расторопным подмастерьем: чистил, резал. А вот мой сосед Коля – до сих пор мой лучший друг – настоящий шеф-мастер. Когда он готовил свое коронное блюдо из мяса, картошки, морковки и лука, никто на этаже не мог равнодушно пройти мимо кухни.

Тогда, в общежитии, я понял, как важно наличие ресурсов, необходимых тебе в данный момент. В общаге ценились колбаса, сгущенка и конфеты. Поскольку я уже зарабатывал, то мог их себе позволить. И хотя, по сути, я тогда ничего не имел за душой, но всегда мог купить что-то ценное для других.

В студенчестве я не чурался любой работы: распространял листовки, мыл машины, работал на стройке. Отчетливо помню, как однажды все лето провел на мойке. Уже наступила осень – пора возвращаться к учебе. Я отсиживал по две пары и бежал на работу. Когда не ходил на учебу, то мыл машины с утра и до вечера. Это был в своем роде уникальный опыт коммуникации. К примеру, приезжали бандиты, выкладывали автоматы, биты и пили водку, пока мы мыли их черные «BMW». Напившись, они могли даже размахивать огнестрельным оружием, чем изрядно нас пугали. Иногда просто оставляли машины и забирали их только через неделю-две. Тогда мы катались на этих машинах, совершенно не понимая, чем это нам грозит. На дворе был уже октябрь, холодало. После выходных, проведенных на автомойке, я едва мог встать на учебу в понедельник: все тело ломило от постоянного холода и сырости на работе. С другой стороны, в той работе было столько юношеской романтики!