Владимир Тараненко - Разоблаченный логотип, или Психогеометрия

Чаша приемлет внутри своего пространства любую фигуру. Ей изначально присуща глубокая толерантность. В чаше всяк может раскрыться в полноту своей сути. Но резкость, жесткость и категоричность при всем том заметно смягчается. Без размытости и расплывчатости, поскольку чаша обладает свойством сборки и сохранения. При этом не исключена некоторая метаморфоза преображения. Не в ущерб помещенной фигуре.

Изображение чаши внутри какой-либо другой фигуры всегда более желательно, нежели наоборот. Даже предельно жесткий ромб как-то «очеловечивается». Треугольник не ослабляется, а обретает дополнительно глубокий смысл – драться за идею, причем без агрессивной стойки к бою. Чаша внутри квадрата – загадка для психоанализа. Что там бережно хранится и сокрыто внутри насквозь линейно-рациональной структуры, для которой даже простые сантименты уже душевный подвиг? Чаша гуманизирует корпоративную поступь шестиугольников. А круг станет менее тотальным и тайным в своей идеологической доктрине. Чаша все-таки сосуд открытый. Испив ее до дна – только так можно достичь вершины пирамиды. Овоид свою чашу дарует отведать лишь самому достойному. И тогда сбудется предначертанное.

Цвет для чаши весьма значим, но никогда не бывает неподходящим, либо неприемлемым. Хрустальная чаша заставит напиток играть неповторимую симфонию оттенков и цветовых ощущений. Простое стекло сделает сосуд невидимым, а то, что в нем помещено, осязаемым. Белый цвет невероятно сильно актуализирует сам процесс наливания или помещения чего-то в чашу, ведь до того момента было лишь – ожидание. Бирюза привнесет щемящее чувство слияния. Просто так сойти с пути окажется душевно сложно. Придется пригубить еще не раз, чтобы прошло смятение чувств. Нефритовая чаша окажется идеальной для сохранения и оберегания, она не даст целостности распасться. А выточенная из гранита привнесет уверенное спокойствие и непредвзятость. Серебряная чаша добавит твердости духа и стойкости. Золотая – принесет удачу и успех, не требуя чрезмерной платы. Зато черная обсидиановая – мобилизует все, что только можно выставить на барьер. Черная чаша укажет путь и даст силу там, где, казалось бы, нельзя выжить. Иногда бывает и так.

ПОДКОВА своей формой напоминает арку. Фактически тот же полукруглый свод с боковыми отверстиями, чтобы можно было подковать коня. Подкова испокон веков считалась оберегом. Она приносила счастье и удачу тому, кто ее найдет или прибьет над дверью своего жилища. Вот только не стоит символ подковы, дающий надежду и опору, разрушать изображением восклицательного знака, как это в «помаранчевое время» сделал известный политический деятель в Украине (рис. 11.10). Следовало бы уже знать, что символы, подобно амулетам и талисманам, воздействуют на ход событий самым непосредственным образом. Очень опасно, будучи несведущим, заигрывать с подобными вещами. Разрушив свод подковы, в буквальном смысле, разрушаешь благоденствие и смысл своего бытия. Есть только какой-то деструктивный сигнал восклицания. Эйфория пройдет, деструкция останется и начнет свою разрушительную работу. Что и стало со страной по имени Украина. Когда пишутся эти строки, украинский народ сделал свой новый выбор. «Достопамятный» знак покамест вошел в анналы современной истории.

Перевернутая подкова напоминает чашу (рис. 11.11), только несколько более закрытую. Такую форму часто придают бокалам, чтобы подольше сохранить букет вина или другого напитка. У подковы очень хорошо получается беречь от травм и перегрузок копыто коня. А где здоровый конь, там достаток и трудолюбие. Человек живет в согласии со смыслом своего бытия. Нам бы иногда так.

Подкова традиционно серого либо даже темно-серого цвета, темная окалина железа, обогащенного углеродом, придает ей такой оттенок. Серый цвет динамичен, обладает пластичностью и в то же время достаточной стойкостью и крепостью. Именно таким должен быть охраняющий и сберегающий элемент. Серый цвет не привносит ничего от себя, но уж ничего не упустит и на все тотчас адекватно среагирует. Для демонстрации силы и имиджа, безусловно, подойдут серебряные подковы. Ну а для славы и триумфа – позолоченные . Золото – мягкий металл, быстро стирается, поэтому лавры победителя подтверждать придется снова и снова среди пыли, пота, а то и крови. Последнее менее всего желательно. Арка, чаша и подкова не тяготеют к ярко-алому цвету. Тогда уж лучше чисто черные , что, впрочем, тоже нонсенс.

Попытаемся проанализировать полумесяц чисто с психогеометрических позиций. Однако биологический архетип в любом случае отбросить не удастся. В противном случае это будет означать, что мы никогда не видели ночного небе с растущим либо убывающим рожком луны. Образная память в таких случаях также не подводит. Итак, полумесяц. Прежде всего это вогнутая фигура, чем-то напоминающая получашу или древнеегипетский челнок из папируса. Вогнутая часть – некое собирательное вместилище (рис. 11.12). В горизонтальном положении полумесяц действительно легко представить челноком с вогнутой палубой, на которой может разместиться, в принципе, что угодно. Еще есть собственно тело полумесяца, которое может как расти, так и уменьшаться. Так что полумесяц – накопительная для себя фигура, но может и потратиться, если уж приспичит.

Ну и наконец, острые, изогнутые, как турецкий ятаган, концы рожков. Если полумесяц на ночном небе движется сквозь тучи, он их словно взаправду разрезает. Шутить с его острыми, режущими краями небезопасно. Это вам не круглоликая луна. Воинствующий дух мусульманской религии, пожалуй, удачно подобрал себе соответствующий символ. Здесь и вечный бой с неверными, и религиозная нетерпимость, попутно – накопление и сохранение завоеванного и постигнутого. А еще уют и умиротворение для истинно уверовавших.

Аналогичен и психопортрет тех, кому нравится созерцать острый рожок полумесяца на ночном небе. Умеют считать деньги, но не пугливы. Однако на кон свое благосостояние все же не поставят. Обязательно сделают заначки и подберут варианты страховки. Нередко даже перестраховки. Запасы делаются для того, чтобы всегда быть независимыми и автономными. Ради этого полумесяц не будет понапрасну «бурунить» и волновать окружающую среду. Привычную осторожность он может потерять лишь в чрезвычайных обстоятельствах. В общении и деловой коммуникации такие индивидуумы весьма обходительны и располагают к себе, поскольку от природы это натуры чувственные и непосредственные.